Таня ч.1

(Свидетельство о публикации и авторские права на рассказ отправлены администрации сайта через Обратную связь)

Продолжаю публиковать главы из повести "Первая любовь".

Фрагменты из главы 2.1

Жара начала спадать. Загимзели около уха комары, набиваясь в кровные братья. Один таки «породнился» - успел тяпнуть меня в лоб. И был казнён мощным шлепком. Так шлёпнул себя по лбу, что в голове загудело.

Я выматерил эту назойливую тучу «гоминдановцев». Чего греха таить - приобщался к великому русскому. Встал. Направился в поле. Стало смешно над собой. Ишь ты, берёзка! Дерево - оно! Скорее Дуб! Засмеялся вслух и пошёл доделывать работу. Оставалось совсем немного.

Который час был - я не знал. Наручных часов я в свои пятнадцать лет не имел. Родители считали, что в таком возрасте это роскошь, и их, часы, надо заслужить. Только чем было заслуживать? Учился хорошо. Дома всё умел делать: и поесть приготовить, посуду помыть и полы. Предков не напрягал, в школу учителя не вызывали. Дрался только часто. Но родители, как будто не замечали этого. Одним словом, был совсем «никудышный», даже на часы не заслужил. А у бабушки отрывался - баловала она меня. Хотя я всегда ей помогал.

Солнце уже далеко завернуло в сторону заката, чуть спала жара, а озверевшие комары, за «казнь на лобном месте» их собрата, набросились на меня с удвоенной силой.

Минут через сорок я летел на велосипеде в сторону дома. Хотел страшно есть и пить. Спина горела - подпалился немного на солнцепёке. А ещё через пятнадцать минут я загнал велосипед в сарай и направился домой.

Ткнулся в дверь - закрыто. Постучал. Звонки на дверях редко у кого были в те годы. Секунд через десять дверь открывает Таня.

- Ой! У тебя кровь на лбу!

Я и опомниться не успел, как она лизнула свой пальчик и стёрла кровь со лба.

- Это комар меня в лесу, - ответил я и очень смутился.

Таня в этот момент почти касалась меня своим телом, приблизилась, была совсем рядом. Я выше её, а потому вижу ложбинку на её груди. В голове мелькнула дерзкая мысль прижать её к себе, но я был пыльный, с грязными руками, а она благоухала как роза. Нежная белая роза в белом платьице - просто невеста. Какая она красивая и нежная. В голове закрутились Битлы:

До сих пор она мне часто снится в белом платье,

Снится мне, что снова я влюблён.

Раскрывает мне она, любя, свои объятья,

Счастлив я, но это только сон.

Почему же эта простенькая песня, исполненная Битлами, мне два дня не даёт покоя?

Как-то так получилось, что моя правая рука оказалась в её маленькой ручке. Я попытался освободить свою руку. А она, весёлая, заявила, что они все ждут меня.

- Кто же это - все? - мелькнуло в голове.

Из её комнаты донеслась музыка - Битлы запели «Девушку». Что за наваждение? Далась она им. Будто других песен не было.

Дверь их комнаты, скрипнув слегка, открылась. Из комнаты вышел мужчина, а когда он проследовал через порог, я увидел сидящую у них бабушку и накрытый стол.

Я заметил, что Таня несколько энергично отстранилась от меня, как бы отступая назад, чтобы впустить меня в коридор, но, оказывается, уже я держал её нежную ручку в своей руке. Даже не понял, как же так получилось. Ведь я сам хотел освободить свою руку из её нежной ладошки.

- А… музыкант! Мы только о тебе говорили, - сказал мужчина и протянул мне руку.

Я подал свою немытую руку.

- Александр Иванович, - отрапортовался он, - но предпочитаю, чтобы называли просто Саша.

Разумеется, я тоже представился. А в голове опять мелькнуло: «Что могут про меня говорить люди, которые меня не знают? Ух, эта бабуся. Ну и трепло»

- Виталь, давай-ка проходи за стол.

Я вынужден был отложить столь скорое предложение, сославшись, что должен посетить душ и переодеться. Саша согласился, но поторопил:

- Через двадцать минут заходи на посадку, посадку разрешаю. Будем новоселье отмечать.

Таня! Тепло её нежной ладошки всё ещё жгло мне руку, хотя мои, натруженные тяпкой, руки горели огнём, ныла сорванная мозоль на большом пальце правой руки. Я имел счастье второй раз прикоснутся к этой красивой девушке.

У меня мелькнуло в голове, что Саша совсем не подходит Тане. Он старый какой-то. Больше на старшего брата тянет, а не на мужа.

Я ушёл мыться.

Глава 2.2

Я переодевался. Моё нервное напряжение нарастало с каждым ударом сердца. Я понял, что боюсь оказаться рядом с Таней в присутствии других людей, боюсь, что не удержусь и буду смотреть в её темно-карие, пронзительные глаза. И все увидят и поймут, что я влюбился в неё.

От нервного напряжения из носа пошла кровь. Испачкал кровью надетую рубашку. Застучало в висках. Я схватил полотенце из шифоньера и кинулся в ванную мочить его холодной водой. Вернулся в комнату и лёг на диван, запрокинув голову, наложил на переносицу и лоб холодное полотенце.

Я не испугался, нет! Я знал, как остановить кровотечение - это опыт частых драк и потасовок. Частенько приходилось останавливать кровь из разбитого носа. Зимой было в этом плане поудобнее: снег под рукой, им и кровь смыть можно, и холодный снежок к носу приложить, и не земле, всё же, а на снегу, полежать.

Не испугался, но не понимал, как могло открыться кровотечение от волнения.

Кровь, как назло, не останавливалась и заливала глотку. Противный сладковатый привкус крови вызывал рвотные рефлексы. Почему-то стало знобить.

Меня, наверно, потеряли. Стук в дверь, Сашин голос попросил поторопиться. Он, похоже, на кухню зачем-то ходил. Я крикнул, что уже иду.Пришлось вставать. Но не успел я дойти до зеркала, чтобы осмотреть лицо, как в носу защекотало, и кровь снова потекла. Зажав нос, опять кинулся в ванную мочить полотенце. И снова, запрокинув голову, лёг на диван. Озноб усилился.

Стук в дверь, не дожидаясь ответа, кто-то входит. Кто именно - я не видел, полотенце закрывало мне глаза. И почти тут же испуганный голос Тани:

- Виталик, миленький мой, что с тобой, что случилось? Мальчик мой, почему полотенце в крови?

Сняла с лица окровавленное полотенце. Я увидел её испуганное лицо. Рукой она провела у меня по верхней губе, стирая из-под носа кровь.

- Саша! - закричала она, - срочно скорую вызывай.

Влетает в комнату Саша. Видимо, он сообразил, что у меня кровь носом идёт. Потрогал мне голову рукой. Спросил, не лихорадит ли меня. Я мотнул утвердительно головой.

- Перегрелся наш Виталька на солнце. Солнечный удар. Додумался в поле на солнцепёке работать, - быстро поставил диагноз Саша и убежал вызывать скорую.

Вот и причина кровотечения. Потому и озноб.

Охая, ввалилась и бабушка. Раскудахталась. Ну, кто, как не она, доложилась соседям, что я в поле на картошку уехал. Болтушка! Ей уж на дежурство надо было уходить. Таня ей говорит, чтобы та шла и не переживала, они с Сашей сделают всё, что надо. И скорая сейчас приедет.Бабушка решилась-таки, ушла на «службу». Я остался один на один с Таней.

- Виталик, давай снимем рубаху, да и брюки бы тоже снял, - сказала Таня и, не дожидаясь моего согласия начала расстёгивать рубашку. Тебе охладиться надо.

Вот те на! Снимать штаны при девушке не хотелось. Но голос Тани возымел на меня магическое действие, и я невольно подчинился. Таня помогала снять рубашку, а я чувствовал, что Таню била мелкая дрожь. На глазках появились слёзки. Я смотрел на её милое личико и мне так захотелось обнять её.

Лежал перед Таней в трусах. Стеснялся. Она закрыла меня по пояс простынёю, которая лежала на тумбочке рядом с диваном. Меня затошнило. Еле сдержался. Хотя желудок мой был уже давно пустой.Таня взяла окровавленное полотенце и вышла. Через некоторое время в комнату вошли две Тани. В руках у каждой тазик. У меня двоило в глазах. Опять приступ тошноты. Двоящаяся Таня подставляет тазик. Но тошнота опять отступила. Я попытался встать.

- Лежи, не вставай мой малыш, - сказали две Тани одновременно, - какой ты весь горячий. И весь дрожишь. Давай ещё мокрое полотенышко на лобик положим и на грудь. И зажми вот это холодное полотенце между ног.

Между ног полотенце!? Это здорово меня встряхнуло! При девушке совать мокрую тряпку в трусы я категорически отказался. Ладно бы Саша это предложил. И не в присутствии Тани. Таня вошла в моё положение и не стала настаивать. Только впервые за последние минуты она слегка улыбнулась.

- Виталь, я отвернусь. Смешной ты мальчишка - песни про любовь поёшь, а сам робкий и стеснительный, - с грустной улыбкой сказала Таня и погладила меня по щеке.

Вот именно - мальчишка, который с первого взгляда влюбился в красавицу соседку.

Знала бы Таня, что ещё на новый 1972 год моя тётка Рита на своей работе брала на меня и на моего двоюродного брата билеты на новогоднюю ёлку. Елку проводили у них на предприятии. Конечно, хороводы вокруг ёлки я не водил и за подарком в очередь не стоял. Я сопровождал своего братика. Но умом я уже вырос из этих мероприятий. Но подарок мне ещё полагался. Так кто же я ещё - конечно, ребёнок, мальчишка. В мае этого года пятнадцать лет исполнилось. А подарок за меня и за себя получил мой братик, он его и ел.

Таня обтирала мне лицо, смывая кровь. От холодной воды руки Тани стали ледяные. Её нежные ручки всё также продолжали дрожать. И личико оставалось взволнованным.Встряска с мокрой тряпкой в трусах и холод на груди вернули зрение на место.

Таня ушла из комнаты и вернулась с бутылкой холодной минералки. На бутылке сразу образовалась испарина. Опять ушла и вернулась со стаканом и открывашкой для бутылки.

- Виталик, выпей-ка холодненького «Боржоми».

Я скривил кислую «мину».

- Я не люблю «Боржоми».

- Пей! Ну и капризный же ты, - уже строго сказала Таня, и снова вышла из комнаты.

- Допивай быстро всю воду, - вернувшись, приказным тоном сказала Таня.

Какая она красивая и добрая, хотя ругается. Красивая и добрая…. Всё плыло в глазах…. Я не мог не подчиниться.

Таня опять стала обтирать мне лицо холодной водой, и пронзительно смотрела в мои глаза. Она склонилась надо мной, и я опять невольно увидел ложбинку на её груди. Она часто вздымалась и опускалась. Я смутился и закрыл глаза. Меня в том возрасте совсем не волновала эта часть тела. Но сейчас мне опять так захотелось обнять и крепко прижать Таню к себе. Зачем?

- Виталька, малыш мой синеглазенький, как же тебя так угораздило? Я же…, - она оборвала речь на полуслове, так как зашёл Саша.

Доложил, что скорая сейчас приедет.

- Виталь, герой картофельный. Ты как? - улыбаясь, спросил Саша, рукой растормошил мне шевелюру на голове.

- Хорошо!

Я не врал. Мне было хорошо. Хорошо, что рядом была красивая и нежная Таня. Как нежно её руки прикасались к моему лицу. Я уже не мог вспомнить, когда со мной так ласково обращались. Давно-давно это было….

Мелькнула в голове цепочка путаных мыслей: «Зачем я им нужен? Я бы и сам справился… Привязались ко мне со своим застольем… Какие они добрые люди…».

Таня тем временем опять сняла с меня полотенца и упорхнула, а спустя несколько секунд уже опять накладывала их на меня.

Скорая задерживалась. Надо сказать, служба эта при советской власти работала совсем по-другому. И люди там точно следовали клятве Гиппократа. Это сейчас не дозваться.

Заглянул Саша, что-то говорил. Я уяснил только одно, что скоро ему надо ехать в аэропорт. Таня на виду у Саши, погладив меня по щеке, пообещала, что через две минуты вернётся. Она вышла в коридор. О чём-то говорила с Сашей. Саша, вроде, ворчал, толи наставнически что-то ей советовал.

Ещё вчера эта красивая девушка впервые появилась в моём сознании. А теперь она рядом со мной. Она прикасается ко мне, говорит со мной. Я уже люблю её.Я провалился куда-то. Как в гипнозе.

- Вот наш больной! - услышал я ставший родным и близким Танин голос.

- Кем вы больному приходитесь? - спросил доктор.

Доктор - мужчина, явно старше Саши. С добродушным лицом, как мне показалось тогда.

- Сестричка, - не задумываясь ответила Таня.

Таня врачу рассказала, что я перегрелся на солнце и у меня пошла кровь из носа. Рассказала, что было предпринято.

Меня осмотрели, измерили температуру - всего 37, с чем-то. Я не расслышал. Сашин диагноз подтвердился.

Я слышал, что доктор похвалил Таню, что всё правильно сделали, и кризисная ситуация прошла. Он ещё о чём-то говорил, но я не соображал. Помню только, боялся я, что заставят приспустить трусы, чтобы воткнуть шприц в пятую точку. Вовсе не хотелось светиться этим местом перед такой красивой девушкой. Но обошлось. Что-то дали выпить.

Я опять стал проваливаться в сон. Голова ещё болела, но дрожать, как банный лист, я перестал. А ещё захотелось избавиться от мокрых тряпок на груди и на лбу.

- Шустрая у тебя, парень, сестричка! Наверно, медик, да? - улыбаясь, сказал мне на прощание доктор, - и красивая - не налюбуешься. А ты, голубчик, повернись-ка лучше на бочок: пусть спина охлаждается, обгорел ты сильно.

- Нет, не медик, но знаю приёмы оказания первой помощи в различных ситуациях, - озорно ответила Таня и посмотрела на меня.

Надо было и мне что-то ответить доктору.

- Спасибо доктор. Мне повезло с сестричкой.

Откуда только смелость взялась? Что на меня накатило?

- Добрая, красивая… очень красивая… просто лапушка, - еле выдавил из себя.

Стало неудобно, что сказал такие слова о девушке, которую видел второй день и такие фамильярности были явно неуместны, да ещё в присутствии её мужа. Стеснительным я был с женским полом. Я украдкой глянул на Таню. Она на меня. Взгляды встретились. Она улыбалась. Её не смутил мой ответ! Но что-то особенное было в её взгляде. А я, и так на горящем лице, ощутил ещё более сильный жар на ушах.

Доктор ушёл. Ушёл и Саша. Видимо, на отдых. Ему в ночь в полёт.

Потом, если можно так сказать, прибегала бабушка. Саша ещё не лёг отдыхать и мыл посуду. Он разговаривал с бабушкой и успокаивал её. А Таня так и продолжала сидеть около меня. Уже сняла с меня мокрые полотенца. Смерила температуру.

- Тридцать шесть и девять, - огласила Таня показания градусника - так в те годы в народе называли термометр, - ну вот, Виталь, уже сбили температуру. Голова как?

- Немного болит, - соврал я.

- Отдыхай, малыш, поправляйся, - нежно сказала Таня.

- Ладно. Спасибо, Татьяна Васильевна.

Таня опять улыбнулась. О чём она думала? Взяла меня за руку. Я вздрогнул. Вскоре её пальчики согрелись от моей разгорячённой руки.

Мы молчали. Я периодически открывал глаза и встречался взглядом с Таней. Смущаясь, снова закрывал глаза и пытался повернуть голову в сторону. Но спустя несколько минут всё повторялось.

Но всё же незаметно для себя провалился в сон. Что-то снилось. Как правило, снов я не помню. Но есть два сна, которые повторяются на протяжении моей жизни.

Первый - ещё с раннего детства. Снится мне злая кошка, которая сидит возле кровати и не даёт мне слезть с неё. У кошки бешеные глаза, длинные-предлинные когти и острые зубы, которые она оскаливает, когда я пытаюсь слезть с кровати. А мне надо справить малую нужду. Наверно, у каждого по этому случаю есть свой такой будильничек. У меня выработался рефлекс на этот сон - я сразу просыпаюсь.

Второй сон, который к настоящему моменту я видел уже два раза за свою жизнь, а впервые увидел именно в те времена, в декабре 1973 года. Но об этом чуть позже, когда доберёмся по ходу повествования к этому событию.