Военно-морские развлечения. Глава 2

События прошедшей пятницы не выходили у меня из головы, смесью отвращения, любопытства и похоти они отвлекали мое внимание в ущерб репитиций и даже сна. Глядя на матроса Шевцова в повседневной форме, трудно было заподозрить его в таком странном поведении. Вероятно, по причине незнания, раньше я не замечал, что Алексей редко появляется на репетициях, а ночует в кубрике и того реже. Лишь теперь понимание этого вопроса закрепилось в моей голове. Неискушенный, я и подумать не мог, что вот так, совсем близко, столкнусь с гомосексуалистом... а сколько матросов охотно вступают с ним в половую связь!

Уже знакомый с неписанным распорядком дня, я волей-неволей вступил в ряды предвкушающих. Как бы мерзко это ни было, но факта не отменить, в душе, где могли одновременно мыться 7-8 матросов, мне случилось обратить свое внимание на наполняющиеся кровью пенисы ребят. Безусловно, предвкушение очередного выступления Аллы возбуждало разумы матросов.

Не привычно, но уже не так опасливо, я остался в кубрике в одних трусах. В нетерпеливом ожидании, групками матросы сидели на нижних койках кубрика и не громко вели беззаботные беседы, обнаруживая все признаки скуки.

- Идет, - громко шепнул вошедший с банными принадлежностями последний матрос.

Действительно, отворив тонкую дверь кубрика, внутрь вошел преобразившийся Шевцов. Белый комплект женского белья выгоднее представлял его женственное тело и, самое главное - каштановый парик в стиле карэ преобразил Аллу на все сто. Матросы дружно ахнули и в предвкушении забористого зрелища, воодушевились - куда приятнее трахать парня, если на его голове каштановый парик, а не блондинистый ершик!

Пресыщенный пороком Шевцов, как стало понятно, обзавелся париком, а уж сколько у него комплектов белья, одному богу известно.

Боровиков, утратив диктаторский тон, привлек к себе Аллу и вожделенно осмотрел с ног до головы.

- Хороша сучка, - с бравадой первого клиента обратился к матросам старший.

Все поддержали справедливость слов командира, даже я не удержался от того, чтобы не приподняться на локте и не осмотреть гостью повнимательнее. На моих глазах обуянный нетерпением старший матрос надавил на плечи Аллы, чтобы поскорее предаться утехам. Я попытался лечь так, чтобы никто не увидел зудящий бугор в моих трусах и мокрое пятно, просочившееся сквозь плотную ткань. Напрасно, все и так с открытими ртами уставились на главных действующих лиц. Глядя на неистово сосущую Аллу и стоящего с закрытыми от удовольствия глазами Боровикова, я с трудом сдерживался, чтобы не запустить руки в трусы по примеру старших товарищей.

Перевозбужденный мужчина схватил Аллу двумя руками за голову и резкими движениями таза начал вгонять член в самое горло. Еще несколько движений и Боровиков с рыком излился внутрь, с презрением он обмазал опадающий член о лицо шлюхи, оставляя следы спермы, и рухнул на ближайшую койку.

Необычное зрелище побудило матросов, чей ранг не позволял в первых рядах пользовать рот Аллы, против обыкновения достать из трусов свои причиндалы и открыто надрачивать. Алла, ползая на коленях по полу от одного к другому, умело освобождала яйца матросов от недельного избытка спермы. Кончившие в рот, глядя на измазанное спермой Боровкова лицо, снова возбуждались, но уступали шлюху товарищу. Что могло мне помешать подставить свой раскаленный член этой ненасытной минетчице? Уж точно не внешние факторы. Старослужащие не обращали внимание на пассивность новичков, во-первых, к такого рода отношениям нужно еще привыкнуть. А во-вторых, меньше народу - больше кислороду.

- Аллочка, тащи баночку, - вяло промямлил старший матрос.

Как по звонку Шевцов отпрянул от мокрого эрогированного члена, и приняв из рук товарищей металлическую табуретку, поставил ее у койки Боровикова. Матросы гурьбой окружили койку старшего матроса, некоторые, что поближе пристально смотрели с верхних коек. Алла легла животом на табурет и оттопырила зад, а предвкушающий Боровиков принял из рук сослуживцев тюбик с кремом. Тут и я не удержался и перебрался на соседнюю койку третьего яруса, чтобы получше видеть шокирующее действо.

Крепкие мужские руки стянули с круглой задницы белые трусики и начали наминать ягодицы. Мне сверху - с третьего яруса картина казалась столь естественной, что зарождалось сомнение, что у этой путаны где-то внизу действительно есть пенис и мошонка. Боровиков выдавил на свои пальцы жирный крем, густо намазал его на свой восставший повторно за вечер член, а остатки размазал между ягодиц Аллочки. Впервые я так близко видел, как член входит в анальное отверстие.

Он входил нестерпимо медленно, неуклонно добиваясь своей цели. Опытная Алла не издала ни звука пока пах старшего матроса не уперся в ее ягодицы. Лишь тогда протяжный стон вырвался из ее уст. Медленные движения толстого члена Боровикова сменились размашистыми, резкими ударами. Очевидно, что эти матросы давно знают друг друга и приспособились к физиологии. Алла застонала, умело получая удовольствие, при этом она размеренно сжимала сфинктер, чтобы помочь Боровикову быстрее кончить.

- Боровик, только в жопу ему не спускай, после твоего коня там и так свободно, - сказал кто-то из старослужащих.

Размашисто, под жгучими взглядами трех дюжин глаз, старший матрос со шлепками трахал в жопу сослуживца. Оба, несомненно, получали удовольствие, словно пара, отточившая до идеала танго. Навстречу друг другу они раскачивались и со шлепком сближались, чтобы эрогированный член проник как можно глубже в прямую кишку. Алла подняла голову и обвела всех блядским взглядом: "кто-нибудь трахните меня в рот..."

- Не этой осенью, детка, - грубо оттолкнул Боровик пристроившегося матроса.

Боровиков с хлопком вынул член из ануса и по просьбе товарищей перебежал к другой стороне любовницы.

- Хорошо подмылась? - участливо спросил он и не дожидаясь ответа внедрил свой болт в рот Аллы.

Как сорвавшись с цепи, матросы потоком хлынули к баночке, отталкивая друг друга, они по очереди хватались за жопу и легко вводили свои бурлящие, разбухшие члены. Правда, условие больше не соблюдалось - почти все спускали сперму в кишечник Шевцова. Также, с толкотней, матросы пробивались и ко рту шлюхи под снисходительным взглядом удовлетворенного старшего матроса. Яйца парней звонко шлепали по заду и по лицу Аллочки, словно это была некая разновидность пинг-понга. Струи спермы то и дело упруго выстреливали внутрь с двух сторон Шевцова. Сотню раз я так и порывался ворваться в толпу и наконец освободиться от давления, но каждый раз чувство стыда накрепко удерживало меня. Так и лежал я со стояком, глядя на лицо Шевцова, потоки молофьи на его щеках и подбородке, сбившийся не естественно парик. Как ни старался я сжиматься, но неудержимый поток откуда-то изнутри меня хлынул в свежие трусы и я застонал в груде голых, потных тел.

На следующий день, набравшись храбрости и улучшив момент, я подошел к Алексею с просьбой.

- Ты стесняешься что ли? - с насмешкой спросил Шевцов.

Я робко кивнул.

- Хорошо, при случае сделаю тебе минетик втихаря, - обрадовал меня сослуживец.