Трудности воинской службы. Часть 7

Анна, тяжело дыша, выбралась из – под него и взялась за одежду.

– Куда – а – а!? – остановил ее Денисов. – Мы еще не закончили.

Она послушно вернулась, ложась между двумя мужчинами. Денисов поймал ее руку и положил себе на член. Орган Круглова она взяла сама. Массируя вялые отростки, подставляла свое тело мужским рукам, особое внимание уделявшим ее груди и промежности. Она морщилась, когда пальцы обоих мужчин оказывались в ее влагалище и растягивали его в стороны или когда больно сдавливали соски, но возразить не смела, только надеясь что все это скоро кончится.

Однако ни к одному, ни к другому эрекция возвращаться не желала.

– Пошли еще по рюмочке? – предложил Денисов, осознав тщетность попыток.

Анна с облегчением вздохнула. Все переместились к столу. Мужикам, по традиции, налили водки, женщине – снова полный бокал вина. Все выпили. Закусив, Круглов задумчиво повертел пустую водочную бутылку:

– Ань, а ты на бутылку сесть сможешь?

– А куда она денется? – пьяно хохотнул Денисов. – Сама не захочет – мы ей засунем!

– Нет, что вы, она большая! – испугалась Анна,

– Да на всю не надо. – успокоил ее Круглов. – Давай насколько сможешь. Хоть одно горлышко.

– Давай – давай! – Денисов заставил ее встать.

Круглов подошел, поставил бутылку на стул:

– Садись, Ань. Только ноги пошире, чтобы мы видели.

Анна, отчаянно старясь представить что это происходит не с ней, присела, направив горлышко в вагину. Узкая часть горлышка вошла легко, а потом она ощутила, как вагина растягивается до предела.

– Ну что ты остановилась? – возмутился Денисов.

– Больше не могу. Больно.

– Ну – у – у... не может быть. У меня и то хрен толще... – приврал Круглов, хотя было видно невооруженным глазом что вагина растянута намного сильнее.

– Не могу... – повторила Анна.

– Так это... наверное смазать надо? – предположил Денисов.

Анну приподняли и бутылку щедро смазали маслом. Теперь, по ее ощущениям, вошла она гораздо легче и чуть глубже.

– Ну давай же, чуть – чуть осталось! – подбадривал ее Круглов, нетерпеливо надавливая на плечи.

Анна перевела дыхание и предприняла еще одну попытку, чувствуя как влагалище растягивается до совсем нереальных размеров. Как только боль становилась невыносимой она останавливалась, немного приподнимаясь, а затем, глубоко вдохнув, снова пробовала натянуть вагину на бутылку. Мужчины внимательно наблюдали как ставшие тоненькими, растянувшиеся половые губы все ниже сползают по стеклу.

– Во! наконец заорал Круглов – Смогла! Я же говорил!

Анна и само почувствовала, что в нее вошла самая широкая часть и толще уже не будет. Передохнув, она, стараясь не подавать виду чего ей это стоит, опустилась до конца, пока горлышко не уперлось внутри. Тем не менее снаружи осталась еще половина, не давая ей сесть на стул.

– Пойдем, ляжешь. – предложил Денисов.

Анна просеменила к постели на неуклюже расставленных полусогнутых ногах, придерживая торчащую снизу бутылку и легла на спину.

– Охрененный вид! – восхитился Круглов, глядя на блестящее донышко между измазанных маслом бедер. – А гляди, как клитор торчит!

Клитор и в самом деле торчал, не от возбуждения, а из – за давящего изнутри, заполнившего все пространство во влагалище предмета. Круглов потрогал его, покрутил в пальцах и принялся тереть со словами:

– Ща ты у нас кончишь!

Анне это приятных ощущений не доставляло – болело растянутое влагалище, да и с клитором надо не так... но она старалась делать вид что ей нравится, надеясь что так от нее быстрее отстанут. Она стонала, закатывала глаза и пыталась подмахивать. Денисов этому поверил, и для полноты ее ощущений принялся трахать бутылкой. По счастью, вагина немного освоилась с размерами этого предмета и не так болезненно воспринимала движущийся в ней стеклянный цилиндр. Тем не менее Анна взвыла сквозь стиснутые зубы, схватив себя за груди, завертела тазом и заорала, изображая оргазм. Ей поверили. Клитор оставили в покое, бутылку тоже вынули. Она чувствовала, что между ног теперь осталась огромная дыра. Впрочем, Денисов немедленно сунул туда восставший член. Анна бы этого даже не заметила, если бы не его тороплив

ые движения.

– Эх, зря мы ее так растянули! – с сожалением произнес Денисов. – Была узкая, а теперь... никакого удовольствия.

– А ты в жопу попробуй. – посоветовал Круглов, пристраиваясь к ее рту.

Анна поняла, что ее ждут новые испытания. В попу она еще не давала никому, считая это грязным извращением. Но теперь выбирать не приходилось. Тело трахающего ее в рот Круглова загораживало обзор. Она почувствовала как ее ноги задирают как можно выше, смазывая анус скользким. Потом внутрь проникает палец, смазывая и там. А потом... потом попу раздвинуло что – то огромное, вползая внутрь и вызывающее острую боль в сфинктере. Анна заорала, несмотря на член во рту.

– Потише. . – потребовал от друга Круглов. – Не мешай ей сосать.

Денисов принялся трахать ее в зад, вставляя одну лишь головку. Анна снова с причмокиванием сомкнула губы на стволе Круглова. Однако ощущения говорили ей, что Денисов понемногу, с каждым толчком, проникает в ее попу чуть глубже чем раньше. Это было не так больно как вначале и она терпела, даже когда оказалась насажена задом на член полностью. Довольный Денисов гордо сообщил другу:

– Слышь, Серега, я ей все равно засадил по самое немогу! Она с этой стороны вообще тесная! – после чего принялся трахать анус обычным образом, не дав привыкнуть к толстому члену в этом отверстии и довольно покряхтывая при этом.

Круглов решил, что минета ему будет мало. Анну заставили сесть вагиной на член лежащего Денисова. Сверху на нее лег Круглов и посопев, сунул член ей в зад. В этом положении было хуже, чем с задранными ногами на спине, член входил туго, снова вызвав боль в заднем проходе. Анна застонала. Круглов понял это как крайнюю степень ее возбуждения и радостно засадил грубым толчком член до конца. Анна вскрикнула, что тоже было понято наоборот. Оба мужика принялись трахать ее со всей возможной скоростью. Если лежащий снизу Денисов был ограничен в движениях, то Круглов резкими грубыми толчками загонял толстый стержень в девственную недавно попу, удовлетворенно прислушиваясь к крикам женщины.

Анна потеряла счет времени и ориентацию в пространстве, сосредоточившись на долбящих ее членах. Она смутно запомнила, как ее переворачивали, как менялись отверстиями мужчины, но и в вагине, и в анусе неизменно оказывались два разрывающих ее мужских органа. Она пришла в себя только тогда, когда мужчины снова сидели за столом, оставив ее на постели истекать спермой из обоих отверстий.

– Очнулась? – услышав шевеление, повернул голову Круглов.

Анна с трудом сползла с кровати и принялась собирать свое белье.

– Куда!? – попробовал было возмутиться Денисов, но Круглов сказал:

– Хватит уже, пусть идет. Сполна все отработала, больше к ней претензий нет.

Анна кое – как оделась и пошатываясь, вышла из комнаты. На обратном пути ей уже было плевать кто что о ней может подумать. Добравшись до гостиницы, он первым делом залезла в душ, намереваясь хоть до бесконечности смывать с себя последствия сегодняшнего дня.

Денисов позвонил ей на следующее утро, справился о здоровье и подтвердил, что расчет произведен полностью, но если она, хе – хе, хочет, то может вечером снова его навестить. Анна пробормотала нечто неразборчивое, долженствующее изображать вежливый отказ. Отказалась она и от предложенной встречи с сыном. Как бы ей этого ни хотелось, но после всего показываться на глаза Женьке было стыдно. Она боялась, что он сразу поймет, каким способом она отрабатывала его грехи. К тому же в промежности все болело – и вагина, и анус, что сказалось на ее походке. На теле оставались синяки от мужских рук, особенно на ногах, груди и ягодицах, а так же два засоса на шее. Словом, показываться сыну в таком виде было нельзя. Она только позвонила ему, сказав что все улажено и уехала домой.

Женька остался в некотором недоумении – почему мать не захотела с ним увидеться? Подумав, он списал это на наказание со стороны ротного – наверняка это он запретил. Ротный, кстати, вызвал его вечером:

– Повезло тебе, Никитин. Хоть выходка твоя тянет на уголовку, но я ж добрый... Короче, приезжала твоя мать, привезла сколько надо и поэтому ничего тебе не будет. Если, конечно, впредь кобениться не станешь. Так что иди, отдыхай пока.