Первый раунд

Ох, как он ему вдюньдил!

Дженис улыбнулась, чувствуя взгляд сына, прикованный к ее пышному заду. Женщина стояла перед телевизором в своей комнате, облаченная в обтягивающее белое трико, и, как обычно занималась аэробикой. Именно благодаря аэробике Дженис, хотя ей исполнилось уже пятьдесят лет, находилась в завидной физической форме. Зная, что Марк – ее девятнадцатилетний сын сейчас скрючился, чуть приоткрыв дверь, и наблюдает за ней, она нагнулась вперед, отчего и без того узкое трико еще сильнее обтянуло попу. Ох уж этот Марк – всегда подглядывает, как мамочка делает гимнастику.

А затем до нее донеслось уже знакомое хлюпанье... Марк дрочил. Дженис между ног сразу стало мокро, и она стала нагибаться, пока ткань, облепившая ее пятую точку, словно вторая кожа, угрожающе не затрещала. Член у Марка был гораздо больше, чем у ее бывшего мужа... она лично в этом убедилась, шпионя за сыном, когда тот принимал душ. Даже в спокойном состоянии его причиндал свисал до середины бедра. А как – то раз Дженис "случайно" зашла в спальню Марка, когда он гонял шкурку, и была потрясена не тем, что делал ее сын, а то, что ему приходилось делать это двумя руками. Увидев мать, Марк мигом натянут одеяло по самый подбородок, и Дженис, усмехнувшись, вышла из его комнаты.

Каждый день, она приходила домой с работы, ставила ужин на плиту, и отдавала всю себя аэробике, только поэтому Дженис не расплылась с возрастом, а сохранила отличную фигуру. Особенно ноги – не было и дня, чтобы Дженис не погладила бы с любовью свои натренированные бедра, мощные ляжки и крепкие как камень лодыжки. И чем бы Марк ни занимался, когда мать приступала к своим занятиям, он всегда мчался, к двери ее комнаты.

Вот и сейчас Дженис краешком глаза заметила его, яростно работающего рукой и пребывающего в полной уверенности, что мать ничего не видит. При мысли, что Марка так возбуждает ее тело, у Дженис засвербило между ног.

– Хватит – хватит, – она выпрямилась и выключила телевизор. – На сегодня достаточно.

Когда Дженис вышла из своей комнаты, Марк, кинувшийся прочь, едва услышав ее шаги, уже спрятался у себя. Мать открыла дверь и вошла к нему, и увидела сына, скорчившегося под одеялом. Она подошла села на постель рядом с ним и положила руку на его подрагивающее плечо.

– Марк, я знаю, чем ты занимаешься. Знаю, что ты постоянно стоишь в коридоре и дергаешь свою пипиську, смотря, как мамочка занимается, – Дженис изо всех сил старалась удержаться от смеха. – Все нормально, давай поговорим об этом.

Вид у парня был такой, будто он вот – вот расплачется.

– Мама, я... ты такая...

– Какая такая?

– Красивая? – промямлил он. – Большая, сильная и м... м...

– Мускулистая? – закончила Дженис за него. – Тебе нравятся мамочкины мускулы?

– Да, очень!

Дженис обняла сына, и одеяло соскользнуло, открыв огромный стояк. Марк в ужасе отскочил и попытался прикрыть низ живота.

– Марк, не надо стесняться. Я видела тебя голым, когда ты был маленьким, и когда ты стал НЕМНОГО больше, – она издевательски улыбнулась, поглаживая отвердевший правый сосок. – Я даже польщена тем, что у тебя встал на меня. И хочу сделать комплимент... он ГОРАЗДО больше, чем у твоего папаши

Марк нервно засмеялся, но с места не сдвинулся, продолжая крепко прижимать к животу одеяло.

– Но, слушай сюда, сынок, – Дженис положила ногу на ногу и наклонилась вперед. – Чтобы больше не смел, дрочить втихаря. Неймется – делаешь это у меня на глазах, когда я занимаюсь аэробикой. Уяснил?

Пока Марк слушал мать, его лицо наливалось красной краской, а нижняя челюсть отвисала все ниже и ниже.

– Нет... ни за что. Мам, ты должно быть шутишь. Я не могу... не могу этого сделать, – ответил он.

– Тогда поступим вот как, – проворчала Дженис, поднимаясь с постели. – Мы будем бороться. Прямо сейчас, победишь ты, то можешь продолжать прятаться по углам – больше тебя не потревожу. Но если выиграю я, – твоя большая штуковина перейдет в полное мое распоряжение. И если мне захочется, чтобы ты подрочил передо мной – ты БУДЕШЬ дрочить передо мной!

Марк с ужасом поглядел на мать, но через пару секунд с облегчением рассмеялся.

– Мам, ты разыгрываешь меня, правда? Я ведь тоже на диване не валяюсь... футбол, бейсбол, качалка. Не шути, ты, конечно, большая, сильная...

–. .. и красивая, – перебила его Дженис.

– . .. и красивая. Но бороться?

– Жду тебя в гостиной через пять минут, – бросила она, выходя из комнаты. – И надень какие – нибудь шорты – не хочу в пылу борьбы наступить на твоего красавчика. Ты, сынуля, недооцениваешь свою старую мамочку. Твоему папашке я уже надрала жопу, теперь твоя очередь!

Когда Марк, надев спортивные шорты, робко появился в гостиной, мать уже была там. Дженис сняла трико и осталась в боди с глубоким вырезом спереди, практически полностью открывавшим огромные упругие сиськи. Сзади боди практически не прикрывало роскошную попу. У парня глаза на лоб полезли, когда он увидел ее буфера. А Дженис, облизнув губы, подошла к сыну вплотную и, положив одну руку на его мускулистую грудь, другой ухватила через шорты член.

Сын отпрыгнул назад.

– Мам, пусть будет все по честному, – сказал он, отбрасывая ее руку.

– Ну иди сюда, сыночек, – прошипела Дженис, увертываясь, – я тебя по попке отшлепаю!

Она, не теряя времени, прыгнула вперед, зажала голову сына под мышкой, а через секунду подсечкой повалила его на пол.

Дженис еще сильнее сжала шею Марка, перекрывая ему доступ кислорода. Парень отчаянно старался скинуть с себя мать, но все напрасно.

– Сдаешься? – прошептала Дженис ему на ухо, слегка прикусив мочку. – Надеюсь, что нет. Ты ведь еще не видел, что мамочка может сделать своими ножками!

Она придавила его всем своим весом к полу, усилила захват, а потом раздвинула ноги и стала тереться разгоряченной истекающей соком пиздой о мускулистую задницу сына.

– М – м – м, у тебя такая классная попочка, сынок, – шипела она задыхающемуся Марку. – Ка – а – ак же мне хо – о – о – о – оро – о – о – шо – о – о...

– М.. мама, пожалуйста, – Марк еле дышал, а рука матери все сильнее и сильнее давила ему на кадык.

– Зассал, сынуля, – прохрипела Дженис. – Любишь смотреть, как мамочка делает гимнастику? А ТО, что мы сейчас делаем, тебе нравится?

Нравиться?

Марк чувствовал, что в любую секунду может вырубиться, наконец, мать чуть ослабила зажим, и сидя на сыне яростно терлась низом живота о его жопу. Она была на грани оргазма, но парень, глотнув воздуха, вновь начал вырываться.

– Черт тебя возьми, мам, перестань, пожалуйста, – взмолился он, пытаясь скинуть с себя возбужденную мать

– Черт возьми, тебя, – прорычала она, схватив его за запястья и переворачивая на спину. – Я собираюсь кончить, ты понял это, говнюк! Так что замри, И НЕ МЕШАЙ МАМОЧКЕ ПОЛУЧАТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ!!!

Марк вырывался, дергался, изо всех сил, стараясь освободиться, но эти его бесплодные попытки только еще больше заводили Дженис. И она, продолжая держать его за руки, прижала ноги сына к полу своей широкой тяжелой, словно пушечное ядро, задницей. Марк ничего не мог поделать, мать прочно обосновалась на нем, а ее огромные сиськи раскачивались всего лишь в нескольких дюймах от его побагровевшего лица. Он тряхнул головой, что избавиться от совершенно неуместных в подобной ситуации мыслей, но его напряженный член терся о щель Дженис.

– Ах, ты, сучонок! – завопила мать. – У тебя хуй встал, и не смей МНЕ лгать, будто тебе не нравиться, что я с тобой делаю!

Дженис безжалостно стиснула промежность Марка мощными накаченными бедрами. Она опять была на волосок от оргазма, и опять сыну удалось воспользоваться моментом – он почти смог скинуть расслабившуюся мать.

– Гаденыш, – взвизгнула она, крутанувшись волчком и намертво стискивая Марка ногами. – Все, хватит! СЕЙЧАС ТЫ УВИДИШЬ, ЧТО МАМОЧКА МОЖЕТ СДЕЛАТЬ СВОИМИ НОЖКАМИ!!!

Марк закричал, тогда Дженис зарычала и сжала ногами его шею, придавив при этом коленями хрустнувшие ребра.

– Ма – а – а – а – а – ам, – Марк едва мог дышать в тисках ее бугрящихся мускулами ног, – по – о – о – ожа – а – а – а – алу – у – у – уйста – а – а – а!

Дженис повернула голову, схватила сына за голову и чуть приподняв его, закричала ему прямо лицо...

– Что, сыночек нравятся МАМИНЫ БОЛЬШИЕ СИЛЬНЫЕ НОЖКИ? А? Ты у меня еще попляшешь, говнюк!!! Ну, будешь теперь дрочить для мамочки каждый день, когда она занимается гимнастикой? Будешь? Это уже не твой хуй, а МОЙ!!!

Сын уклонился от ответа, и Дженис, удвоив усилия и еще раз сдавив грудную клетку коленями, кончила, под аккомпанемент его воплей. Напоследок она еще раз сжала ноги и отпустила Марка. Он весь в слезах, откатился прочь, потирая грудь и бока. Мать рассмеялась, зная, его свобода продлилась недолго.

Она снова накинулась на него и зажала голову между своих огромных бедер. Лицо Марка опять исказилось от боли.

– М... мамочка... пожалуйста... не надо... ты очень – очень сильная... пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА!!! – заорал он.

Но Дженис только рассмеялась в ответ и сильнее сжала бедра. Марк завизжал, как поросенок – мать побила его во всех смыслах этого слова. А Дженис, сидя на корточках, посмотрела вниз и улыбнулась.

– Хреново выглядишь, красавчик! Надо бы сделать пару – другую фоток и послать их твоим подружкам, парням из футбольной команды. Хотя какое – то время ты не сможешь выйти на поле. Признай, я тебя фактически опустила! С небес на землю!

Марк, было, дернулся, но мать просто стала вращать бедрами, пока он не утих. Потом она продолжила...

– Сынок, что тебе так не понравилось? Когда я сказала про опускание? Или, что не скоро сможешь снова играть в футбол? Или, что теперь твой большой хуй принадлежит МНЕ, и я буду делать с ним, что захочу?

Марк больше не мог сопротивляться... он еле дышал, голова раскалывалась от боли, силы были на исходе. Она победила. Он попытался сказать матери об этом, но могучие ляжки так сжали ему уши, что даже собственных слов не было слышно.

– Знаю – знаю, – Дженис расплылась в улыбке. – Хочешь сказать... " Мамочка, ты выиграла"? Верно? –

Марк беспомощно развел руками, показывая, что она права. – Так – то, сынуля.

Она раздвинула ноги, и Марк сделал глубокий вдох, с ужасом глядя на улыбающуюся мать, которая дала ему несколько секунд на отдых, а затем уселась на лицо, потом повернулась и наклонилась вперед – получилось некое подобие 69.

– Просто расслабься и наслаждайся, любовничек, – проурчала она, сдергивая с него шорты и освобождая огромный набрякший хуй. – А я попользуюсь твоим личиком и вот этой милой штучкой!

Дженис открыла рот пошире, заглотнула член и стала сосать его, словно громадный леденец, работая бедрами и, елозя своей огромной жопой по лицу сына, которое скоро стало мокрым от непрерывно текущего из пизды сока. А Дженис малость сменила тактику – она стала двигать хуем в ложбинке между своих огромных доек, облизывая головку.

– Еще немного, пупсик... еще чуть – чуть...

Она наклонила вперед и кончила, изо всех сил стискивая голову сына бедрами. Он попытался хоть немного разжать их – бесполезно, словно у матери под гладкой шелковистой кожей скрывались стальная начинка

– Ко – о – о – о – о – наю!!! – взревела Дженис, так сильно припечатав сына жопой об пол, что парень чуть сознание не потерял.

Она еще с минуту билась в судорогах наслаждения, а потом отпустила Марка и, переведя дыхание, повернулась к нему лицом, держа в руках ничуть не потерявший твердости член. И, подождав пока парень придет в себя, начала дрочить его.

– Давай, лапуля, спусти для мамочки. Забрызгай ей ручки, – приговаривала Дженис, двигая кулаком вверх – вниз.

Марк не мог не признать, что очень возбужден. К своему стыду, он чувствовал, как сперма закипает в яйцах. И, в конце концов, он выплеснул целый гейзер густой горячей молофьи. Дженис выдоила сына до последней капли, а потом вытерла перемазанные спермой руки, о его живот. Потом надела на Марка шорты и стала тереться своей ненасытной пиздой об обмякший член, пока опять не кончила.

– Ну, теперь ты будешь слушаться мамулю, сладенький мой?

– Д... да, мамочка, – Марк с собачьей преданностью смотрел на мать.

– И ты очень – очень, пупсик, любишь большие и сильные мамины ножки?

– Да... да, мамочка, – всхлипнул он

Дженис довольно взглянула на униженного, измазанного собственной спермой сына.

– Ну и молодец, – заявила она, сдергивая себя помявшееся во время борьбы боди, перед полными слез глазами Марка появилась гладковыбритая пизда. – Тогда пришло время для второго раунда.