Шлюха

***

Милена пришла ко мне в пятницу, около половины шестого вечера, сразу после работы. Мы не виделись уже три недели, и я сильно по ней соскучился. Ведь я любил эту женщину больше всех на свете и страстно хотел быть с ней. Однако у нее на свою жизнь были другие планы, и от этого становилось порой нестерпимо больно.

Я так и представлял, как мы устроим романтический ужин, посидим вдвоем при свечах, послушаем плавную музыку, выпьем немного дорогого вина, поговорим о жизни, а в довершение прекрасного вечера займемся незабываемым сексом и я с удовольствием осуществлю все ее эротические фантазии…

«Ты останешься?» – спросил я у Милены, как только она вышла из душа и расположилась рядом со мной на моем любимом диване с вишневой бархатной обивкой, предмете моей гордости. Я приобрел его в свою квартиру именно для Милены, которая приметила его как – то в мебельном магазине. В последние пять лет большинство моих действий – неважно, в какой сфере – определялось в основном желаниями и потребностями этой женщины.

«Ты извини, Вадик, сегодня я опять не смогу, – ласкаясь, игриво и нежно ответила она. – Я сказала мужу, что после работы зайду к подружке на пару часов, и обещала, что ночевать буду дома. Да и с Сашенькой нужно позаниматься. Он постоянно в садике, вижу его только по вечерам. Хочется уже пообщаться с сыночком, уделить ему больше внимания, ведь время идет так быстро».

Ах, какая трогательная сцена, какая Миленочка славная и заботливая…

Я знал, что это была только отговорка. Что Милена, выйдя за порог моей квартиры, вряд ли отправится домой, чтобы почитать сказку Сашеньке, ведь этот симпатичный мальчик служил для нее просто «вывеской». А Милена была не из тех женщин, которых можно было бы назвать добропорядочными женами и ответственными матерями. Мне стало досадно, а все благодушное расположение лопнуло в один миг, как мыльный пузырь.

«Ты расстроился? – проницательно спросила она. – Так и думала, что расстроишься. Но извини, я на самом деле сегодня не смогу у тебя остаться, и у меня на это, – тут она даже выделила голосом, рассчитывая на мое понимание, – уважительные причины».

Что я мог ей ответить? Конечно, семья и маленький сын – это «уважительные причины», и мне ли, неуравновешенному ревнивому сопляку, было тягаться с ее супругом, мужчиной зрелым, состоятельным и успешным?

***

Романтического настроения уже не было, но я все – таки поставил диск с красивой инструментальной музыкой. Милена сама выбирает их обычно, старается «сформировать у меня музыкальный вкус».

Ужин я заказал заранее в небольшом ресторанчике неподалеку, и к моменту ее прихода все уже стояло на столе.

Она любит, чтобы было изысканно. Длинная гладкая скатерть, высокие свечи, нежные цветы, салфетки с бантиками. Какие – то салатики, сырная нарезка, непременно – обожаемые ею морепродукты. Фруктовые россыпи, свежая клубника, сливки, орехи, ломтики шоколада. Белое и красное вино, бутылка хорошего коньяка…

Кажется, все в порядке. Я не очень разбираюсь в таких вещах, а потому предпочитаю просто заплатить, чтобы мне все это подобрали и доставили.

Милена выглядит, как всегда, сногсшибательно. Тонкая облегающая бежевая блузка на замочке, короткая узкая юбка из черного джинса, затейливые коричневые чулки с ажурным рисунком, высокие лакированные сапоги на шпильке. Множество золотых украшений. Ярко – рыжие волосы, слегка волнистые, распущены и спадают по плечам. Кажется, у нее врожденный талант быть привлекательной. Она стройная и очень стильная.

Я с ума схожу по этой сорокалетней женщине. У нее великолепные удлиненные оливковые глаза с пушистыми изогнутыми каштановыми ресницами. Немного выступающие скулы, гладкие щеки. Чудесные, тронутые влажным блеском, чувственные губы, мягкие, теплые и не слишком тонкие. Она хороша, как американская порнозвезда высшего разряда.

Я, конечно, тоже не урод. Высок, хорошо сложен. Милене нравится во мне сочетание темных волос и серых глаз, тонкий нос и узкие губы, порой искривленные в презрительной усмешке, а еще исходящее от меня ощущение силы и власти.

Мне двадцать семь, я начинающий предприниматель; мои дела идут успешно, но иногда я могу увлекаться. Если бы не один почтенный родственник и благодетель, направляющий меня в мире бизнеса, я давно спустил бы на Милену все свои деньги, вместо того чтобы вложить их в какой – нибудь перспективный проект. Увы, я вынужден признать, что склонен поддаваться страстям, как Александр Адуев в романе Гончарова.

Милену, несомненно, привлекают мои молодость, здоровье, неуемный сексуальный темперамент, свежесть чувств, неподдельная искренность. С ней я просто не могу притворяться и играть. Наверное, это не слишком выгодная черта, и она порой мешает мне в жизни.

Милене нравится, что я восхищаюсь ею. Своему «благоверному» – то она, наверное, уже «приелась». Красивая, но характер у нее не подарок. Эгоистичная, капризная, настойчиво стремящаяся к роскоши.

Теперь она сидит, раскинувшись на «шикарном» мягком диване, и поигрывает блестящим носком своего черного сапога, ожидая моих ухаживаний и любовных излияний. Все предсказуемо.

Когда – то я наивно мечтал, что она расстанется со своим мужем и будет со мной. Но давно уже понял, что ей это просто не надо, а потому вынужден довольствоваться тем, что она соблаговолит мне дать.

Возможно, я безвольный и зависимый, но отказаться от нее сам я не могу, потому что я ее люблю. У меня были другие женщины, но мне не нужен только «голый секс».

***

Я усаживаюсь рядом с ней на диване. Милена игриво запускает в мои густые темные волосы свои тонкие пальчики в изящных золотых колечках. Я, хотя и сержусь на нее, сразу становлюсь заметно мягче. В конце концов, я ждал этого вечера целых три недели. Когда еще она сможет выбраться ко мне? Надо жить текущим моментом, не задумываясь о будущем. Отдаться мыслям я еще успею, когда она уйдет. На это у меня будет много времени.

Я спрашиваю у нее, какой напиток она предпочтет сегодня. Она выбирает белое вино. Мы садимся за стол. Я откупориваю бутылку и наливаю нам понемногу.

Милена, кажется, голодна. Пригубив вина, она набрасывается на овощи, щедро украшенные нежными листьями ярко – зеленого салата, и на свои любимые мидии. Столом она остается довольна.

Я ничего не ем, пью вино неторопливыми глотками, и не отвожу от нее внимательных глаз.

Немного насытившись, она вытирает губы салфеткой и начинает что – то рассказывать. Смеется, спрашивает о моем бизнесе. Минуты с ней летят так быстро, что мне становится страшно опять ее потерять.

Я наливаю еще вина, мы едим фрукты, она отламывает кусочек шоколада, и я любуюсь ее длинными пальцами с золотистыми переливающимися ноготками.

Я вижу, как от алкоголя она разгорается и млеет; мы перебираемся обратно на диван.

Она напоминает, что пробудет у меня не дольше, чем до девяти часов, и намекает, что в дополнение к прекрасному ужину хотела бы получить кое – что еще. Мне не нравится, что все приходится делать в спешном темпе, но у меня нет выбора, и я послушно начинаю откровенно ее ласкать.

В этот миг она кажется мне такой развращенной. Я люблю эту женщину, а она ждет от меня просто темпераментного секса, который привнесет в ее жизнь немного разнообразия, после чего она опять вернется к привычным делам и людям.

Ей нет дела до моих переживаний. И иногда я ненавижу ее за это.

Я перебираю ее длинные волосы, окрашенные в агрессивный, вызывающий ярко – рыжий цвет. Я уже и забыл, какие они от природы. Кажется, темно – русые или светло – каштановые. Я знаю ее с тридцати пяти и еще застал с натуральными волосами. Но теперь ей почему – то нравится экспериментировать. У меня мелькает мысль, что она как будто неосознанно бросает этим своеобразный вызов неотвратимо надвигающейся старости.

У нее еще много сил и энергии. Я, наверное, долго сидел бы рядом с ней, просто гладя ее по голове. Но у нее нет времени ждать, и она берет на себя инициативу, придвигается ко мне теснее и припадает к моим губам с жадным поцелуем. Неприятно, когда тебя откровенно используют в своих целях, и я отвечаю ей поначалу довольно вяло…

***

«Ну, что с тобой сегодня, Вадим», – с легким упреком говорит она и начинает расстегивать на мне рубашку. Как сквозь какую – то пелену, я ощущаю ее прикосновения. Прекрасные тонкие пальцы Милены легко скользят по моему обнаженному телу, поигрывают затвердевшими сосками груди, но я целую ее почти машинально.

Конечно, она роскошна, и я не могу ее не хотеть, но я же все – таки не секс – машина, а человек, наделенный чувствами; жаль, что она постоянно об этом забывает.

Прежде мне казалось, что она вырывается ко мне, потому что тоже что – то ко мне испытывает. Но теперь я вижу, что она просто слишком слаба, чтобы отказать себе в удовлетворении своих порочных желаний, а я здесь – только удобный «инструмент», и это как минимум мне обидно.

…Играет красивая плавная музыка, и мне хочется пригласить ее танцевать, но боюсь, что у нее, пожалуй, не найдется на это времени. Я поглаживаю ее плечи, расстегиваю замок на блузке и припадаю с поцелуями к привлекательной груди, но делаю все это как во сне.

Милена решает меня поторопить: немного нервничая, она стягивает с меня брюки и начинает гладить мои ноги, живот, пах – мне кажется, что она делает это властно и требовательно. Но мой «мальчик», разумеется достойно реагирует на ее прикосновения. Порой меня это даже раздражает, но ей никогда не приходится долго его уговаривать.

Милена вскоре снимает мои плавки и становится передо мной на колени, эффектно расставив ноги в высоких сапогах, красиво изогнувшись и разметав по моим ногам свои превосходные рыжие волосы.

>Ее жаркий змеиный язычок касается моего уже порядком возбужденного члена и начинает скользить по стволу от самого основания и до верха, при этом Милена не забывает помогать себе опытными пальчиками, которые поглаживают пенис, нежно разминают яички, щекочут промежность, гладят мои бедра и живот.

Достигнув головки, Миленочка туго обхватывает ее губами и начинает умело работать ртом. Язычок ее нежно трогает ребро головки, и я начинаю невольно постанывать от неописуемого удовольствия.

Хотя мне неприятно замечать это за собой (ведь я считаю себя человеком культурным и развитым), я ощущаю особое наслаждение от несколько униженного положения Милены, чувствующей себя слегка виноватой передо мной и старающейся известным способом «загладить свою вину».

…Не знаю, как она это делает, но она быстро возносит меня на вершины блаженства своими роскошными ласками.

Сначала она просто нежно облизывает мой член, как мороженое, все более тщательно, как будто перед ней – самое сладкое лакомство на свете. Мне это льстит, и далеко не сразу я пойму, что заблуждался, что так она проделывает это и со своим мужем, так действовала бы и с любым другим мужчиной на моем месте – она поступает так, потому что так ее научили, так ей кажется правильным.

То и дело она начинает посасывать головку, словно это вкусная леденцовая конфетка или кусочек сладкого мармелада…

И вот Миленочка уже то втягивает мой член, то выпускает его изо рта, не останавливаясь, ускоряя темп и делая проникновение все более глубоким, то вращает его у себя во рту. При этом сама постанывает так, как будто получает от этого невесть какое удовольствие…

Вероятно, лаская меня одной рукой, второй она не забывает мастурбировать и теребить свой нежный, обильно набухающий клитор.

***

Наконец, я не выдерживаю и отталкиваю ее от себя, боясь разрядиться

Теперь мне хочется доставить наслаждение и ей, и я уже предвкушаю, какую помощь окажут мне в этом процессе великолепная, сочная ярко – алая клубника и нежные вбитые сливки, непременные атрибуты нашей любовной игры… Но Милена взглядывает на часы и говорит, что у нее осталось уже очень мало времени.

Мне становится не по себе от такого ее подхода к нашим отношениям, но я сейчас достаточно возбужден, чтобы постараться не думать об этом и не смазать всего впечатления от неплохого, в общем – то, совместного вечера.

Милена снимает сапоги и раздевается передо мной, как опытная стриптизерша, а потом забирается на диван, располагается ко мне спиной и становится на четвереньки, роскошно изгибая свою прекрасную белую спину. Как это у нее получается быть такой соблазнительной?

Благодаря мастурбации, она уже хорошо увлажнена и полностью готова – она вообще умело владеет «техникой» секса.

Я слегка шлепаю ее по ягодицам – она изгибается еще сильнее и нетерпеливо раздвигает соблазнительные ножки, гостеприимно приоткрывая для меня вход в свою горячую сочащуюся пещерку.

Как я могу ее не хотеть?! Конечно, я тут же пристраиваю своего «мальчика» между ее стройных ножек и начинаю скользить им по ее увлажненным набухшим прелестям.

Потом раздвигаю ее горячие темные губки и сначала просто прижимаюсь своим большим и твердым членом ко входу в ее глубины.

Затем делаю осторожное целенаправленное движение и без особого труда проникаю вглубь, мгновенно устремляясь в нее все глубже, влекомый непреодолимой силой своего судорожного желания.

Она тут же сжимает мышцы влагалища и плотно обхватывает ими мою сочную головку и тугой горячий ствол.

Я начинаю совершать неторопливые поступательные движения, а она раскачивается мне навстречу, пытаясь насесть на меня как можно глубже, и не забывает о сокращении и расслаблении мышц – это ее любимое упражнение, которым она владеет в совершенстве.

К тому же, она нередко сама массирует свой клитор, не желая упускать ни капли наслаждения, и это также жутко заводит меня. Я глажу ее ноги, попу, поясницу, спину, плечи, пытаюсь дотянуться до роскошной груди.

Мне непросто сдерживать себя, когда я смотрю на ее шелковистую спину и упругие ягодицы. Однако я знаю, что Милена любит перемену поз. Поэтому, не выходя из нее до конца, я забираюсь на диван и ложусь на бок, укладывая и ее перед собой, спиной ко мне.

Я приподнимаю ее ногу, оказавшуюся сверху, снова вхожу поглубже и продолжаю совершать осторожные, проникающие движения.

Милена запрокидывает голову назад, предоставляя для моих поцелуев свою гибкую белую шею, и постанывает уже весьма красноречиво.

***

Но я не останавливаюсь и на этом. Я решаю совершить еще одну смену позиций и, слегка приподнявшись, переворачиваю Милену на спину, а сам оказываюсь над ней. Она распростирается на диване и изящно запрокидывает за голову свои тонкие руки.

Волосы ее разметаны по подушке, а моему взору открывается ее великолепная белая грудь, с небольшими розовыми сосками, которые мне так нравится смазывать чем – нибудь сладким и липким и затем подолгу целовать, посасывать, перебирать у себя во рту. Я вижу ее плоский живот и похотливо разведенные бедра; меня это распаляет все больше.

Миленочка приподнимает свои согнутые в коленях ноги и разводит их пошире; когда я вхожу в нее глубоко, она забрасывает стройные ножки мне на плечи.

И тут уже я даю волю эмоциям и «имею» ее так судорожно и жадно, что ей больше не приходится даже приподниматься мне навстречу. Она лишь слегка трется лобком о мой живот и стонет сладко, жалобно, самозабвенно…

Моей целью сейчас становится довести ее до оргазма и при этом не кончить самому, потому что Милена не признает презервативов. Мы давно и хорошо знаем друг друга и доверяем в плане здоровья, так что успешно практикуем прерванный акт.

Я не знаю, как мне это удастся, ведь я не видел ее так давно и хочу так сильно… эта необходимость постоянно сдерживаться и в чувствах, и в прямых физических излияниях когда – нибудь сделает из меня неврастеника.

И все же я продолжаю, то и дело приостанавливаясь, чтобы не «запороть» всего дела.

…Милена кончает громко и бурно, изгибается и содрогается всем телом. Кажется, в этот момент ей нет никакого дела до целого мира.

Подождав, пока утихнут эти разряды, я выхожу из нее. Глядя, как она расслабленно лежит подо мной на диване, я лишь немного помогаю себе руками и в сладострастной муке извергаюсь на ее просторный белый живот.

Лицо ее сначала искажается несколько болезненно, но затем Милена надевает, как привычную маску, свою милую доброжелательную улыбку.

Не знаю, нравится ли ей, когда нечто теплое и липкое заполняет ее пупок и растекается по телу, приятен ли ей этот удушающий запах клейкого белка… Однажды она как – то высказалась о мужской сперме в таком духе.

Мстительно думаю о том, что ей придется это потерпеть, причем по своей же прихоти – ради того, чтобы не потерять в тонких, едва уловимых ощущениях, до которых она жадная охотница.

На миг я еще приникаю животом к ее ноге и слегка зажимаю своего пульсирующего «мальчика» у нее под согнутым коленом: мне так хочется, чтобы она – пусть немного, хоть как – нибудь – его приласкала, утешила, поблагодарила… но она сама теперь уже едва ли до него дотронется.

Моя привлекательная зрелая королева выглядит если и не слишком радостной, то вполне удовлетворенной. Свою долю порочного и при этом относительно безопасного наслаждения она сегодня получила.

Теперь ей надо идти в душ и отмываться от «мерзкой» продукции моего извержения, а потом собираться и ехать домой.

***

Едва выйдя из душа, она начинает торопливо одеваться и просит меня вызвать ей такси. Мне хотелось бы, чтобы мы сейчас просто полежали рядом и поговорили, но у Милены, как всегда, нет на это времени.

Мне кажется, что иногда, когда я неотрывно смотрю на нее печальными и восторженными глазами, она меня немного жалеет…

Она опускается на стульчик в прихожей и начинает застегивать свои прекрасные сапоги, а я стою в дверном проеме и пытаюсь насмотреться на нее на ближайшие несколько недель предстоящей разлуки.

Она замечает, как бы в пустоту, немного обиженным тоном избалованной девочки, что недавно слегка поцарапала лакированный носочек одного сапога и теперь ей придется покупать новые.

Не произнося ни слова, я иду в зал, достаю деньги и, вернувшись в коридор, прямо протягиваю ей. Она не берет (ей порою нравится поиграть в неловкость), и тогда я просто кладу их ей в сумочку.

Со смущенной слабой улыбкой она негромко произносит: «Спасибо, милый», – и я вижу, как на ее гладкой щеке при этом обозначается симпатичная милая складочка.

Мне становится почему – то так больно… нет, мне не жалко этих денег, но у меня неожиданно возникает непреодолимое желание изо всей силы залепить ей пощечину и в сердцах крикнуть: «Ты, шлюха! Если ты не любишь своего мужа, зачем ты живешь с ним, зачем ты возвращаешься теперь к нему, почему ты не останешься со мной навсегда? А если ты любишь его – тогда зачем ты спишь со мной и мучаешь меня?!»

Но мне удается сдержать себя, и я ничего ей не говорю.

Диспетчер по телефону сообщает о том, что машина такси ожидает у подъезда.

Милена на прощание бегло целует меня в щеку. Она такая ласковая и тонкая. Разве можно на нее сердиться?

«Когда мы теперь увидимся?» – тихо и подавленно спрашиваю я. «Не знаю, – торопливо отвечает она. – Вадик, хороший мой, ты же знаешь, как мало у меня времени. Я позвоню тебя, когда буду свободна».

Это просто игра. Я привычно киваю. Она выходит из квартиры, и я вижу, как за ее спиной неумолимо захлопывается входная дверь.

Я выключаю свет в прихожей и несколько минут безо всяких мыслей стою один в полной темноте…