Утро Алисы Селезнёвой

Алиса отперла калитку и по белой, устланной плиткой тропинке, мимо пруда, где играли, высоко выпрыгивая из воды и блестя в первых лучах восходящего солнца, радужные карпы, мимо делянок с генно-модифицированными розовыми мимозами, мимо просторных клеток, в которых резвились, попискивая, ухоногие шнырьки, зашагала к зданию биостанции. Вот слева жираф Злодей - на самом деле жирафиха - вытянул шею и силится достать губами лист с самой верхушки карликового, высотой всего шесть с копейками метров, эвкалипта. Вот справа плавают в бассейне кругами, гоняясь друг за другом, два дельфина - друзья Алисы афалины Гришка и Медея. А дальше стонет, покрываемая ухающим Гераклом, очередная голышка.

Последнее с некоторых пор стало обычным делом. Когда привезённый из прошлого Пашкой Гераскиным молодой питекантроп Геракл, едва не угодивший на зуб саблезубому тигру, достиг половой зрелости, выяснилось, что силушки ему, Гераклу, не занимать. Приземистый, низенький по сравнению с современными людьми, в ширину он на здешних харчах раздался втрое и мог теперь голыми руками раскидать пятерых не самых слабых мужчин. Но самый, если можно так выразиться, смак был в другой силе. Размеры эрегированного мужского агрегата половозрелого Геракла вгоняли в краску даже привычных ко всему работниц биостанции.

Слухи о чуде разнеслись быстро, и скоро Геракл был днями напролёт окружён хихикающими девушками. Гостьи показывали ему грудь - разумеется, исключительно в научных целях - и по-детски радовались тому, как быстро набухает его перевитый венами половой орган. А когда оказалось, что Гераклов агрегат подвешен как надо и способен удовлетворить - да что там удовлетворить, ублажить до кончиков ногтей - даже самую взыскательную женщину, к месту обитания питекантропа выстроилась очередь. Ленивый Геракл угодил в питекантропский рай: знай себе огуливай человеческих самок, в промежутках обжираясь фруктами и ягодами, которые целыми корзинами приносят благодарные посетительницы.

Конечно, долго так продолжаться не могло. Директору станции пришлось вмешаться и, невзирая на слёзные мольбы, ограничить доступ к Гераклову телу: мол, этакий напряжённый режим дня питекантропу противопоказан. Теперь Геракл спаривался всего раз или два в день - точно Алиса не знала. И спаривался только с теми студентками и аспирантками, которые писали работы, так или иначе связанные с половым поведением питекантропов. Кое-кто предлагал привезти Гераклу из прошлого подругу, но эту разумную в целом идею, понятное дело, отвергли: менять прошлое единственно ради того, чтобы питекантроп не скучал, никто не собирался. Да и понравится ли Гераклу привезённая подруга? А впрочем, питекантроп не скучал и так.

Сопровождаемая уханьем Геракла и сладкими стонами стоящей на четвереньках девушки, Алиса вошла в здание станции. Рановато,

и никого ещё нет. В лаборатории на удивление чисто: неужто Пашку всё-таки заставили прибраться?

Алиса положила сумку и открыла шкаф с бактериальными культурами. Как известно, бактерии могут быть не только вредными, но и полезными. Некоторые, например, могут поедать и перерабатывать пластик. Она склонилась над электронным микроскопом. Так, от кусочков скормленного вчера пластика почти ничего не осталось.

Стоны и уханье стихли. Через минуту в лаборатории появилась Машенька Белая. Одеваться она не стала и платье несла в руках. И выглядела как кошка, объевшаяся сметаны. «Так это она стонала под Гераклом! - сообразила Алиса. - А я-то сразу и не узнала».

- Привет, Алис, - поздоровалась Машенька.

Она достала из шкафа салфетку, промакнула между ног и бросила на пол. Тут же раздалось жужжание, и подъехавший робот-уборщик в виде черепашки на колёсиках съел грязную бумажку.

- Нет, всё-таки это не дело, - сообщила Машенька. На пол полетела вторая салфетка. - С одного Геракла нам надёжных статистических данных не наскрести. Может быть, он уникум. Может быть, в обществе себе подобных он проявлял бы совсем другое половое поведение, чем среди людей. Нет, надо изучать их в естественных условиях. Знаешь, я предлагала положить свою жизнь и влагалище на алтарь науки, но папенька крепко-накрепко запретил. А ведь изменение полового поведения - важный и малоизученный шаг на пути превращения обезьяны в человека.

Её - и Наташи - отец был директором станции. А Наташа Белая, сестра-близнец Машеньки, походила на неё только внешне и предпочитала науке танцы.

- Слушай, Алис, а ты сама не хочешь попробовать с Гераклом? - оживилась вдруг Машенька. - Я бы уступила тебе следующую свою очередь.

Алиса вежливо отказалась.

- Ну, не хочешь - как хочешь. Мне же больше достанется. Знаешь, сегодня у меня было аж пять оргазмов. Он глуповат, но неутомим. Может без перерыва целый час, а то и два. Жаль только, других поз, кроме как раком, не признаёт.

В дверной проём заглянул заместитель директора.

- Джавада не видели, девчата? Злодей опять чего-то с кроликами не поделил.

- Нет, не видели, - сказала Алиса.

- Жаль, жаль.

Голова в двери исчезла.

Машенька влезала в трусы.

- Я чего, Алис, - сказала она. - Ты человек хорошо известный в научной среде. Не поговоришь со знакомыми на предмет полевых исследований питекантропов? Может, другие учёные повлияют как-то на папеньку.

Алиса пообещала поговорить.

- Спасибочки! Ты лучшая!

Машенька чмокнула Алису в щёку и, на ходу накидывая через голову платье, выпорхнула из лаборатории.

В окна уже заглядывало солнце, раскидывая по стенам радостные солнечные зайчики. Начинался обычный московский день.