Монастырская ведьма. Часть 4

До нее еще не успел дойти весь ужас того, что произошло в эту ночь.

"А к вам, мои сладкие, я еще не раз прилечу! – Демон, посчитав, что получил на этот вечер достаточно, вылетел через трубу. – До скорых встреч!"

Легкое дуновение ветерка, и присутствие третьего лишнего перестало ощущаться. Теперь несчастная, избитая и изнасилованная внучка жалобно смотрела на Карла. Сил плакать уже не оставалось, впрочем, девичий стыд тоже куда – то пропал.

– Дедушка, ну прости! – Внучка подняла к нему залитое слезами лицо и дед больше не могла выдержать строгости.

Дед чувствовал себя как выжатый лимон, и никак не мог отдышаться. А Джейн, так и не одевшись, тихо плакала, без сомнения радуясь тому, что суровое испытание подошло к концу, и больше ее не будут бить и мучить. Вина набралось всего лишь на одну оловянную кружку. Однако наказывать за воровство дед не стал. (Дед грешит инцестом со своей молодой внучкой! – прим. ред. )

"Бог ты мой, что же я наделал! – подумал старый повар, но раскаяния почему – то не почувствовал. – Теперь сушиться нам обоим на солнышке, если хоть кто – то узнает, что здесь произошло!"

– Прости меня! – Джейн вдруг бухнулась на колени перед дедом. – Я виновата во всем! Я пила вино из твоего кувшина, хотела водой долить, но не успела! Грез на мне! Если бы я не потеряла мамин крестик, ничего бы этого не было!

Теперь Джейн каялась деду так, как будто решила признаться законному мужу в измене и воровстве и предать себя в его руки, надеясь на милосердие.

– Допей! – Карл сделал глоток и протянул остаток внучке. – Запомни, что если ты нарушишь запрет, или расскажешь о том, что здесь было сегодня ночью, пытать нас будут в тысячу раз больнее! Тогда тебе мой ремень покажется нежной лаской! Я из – за тебя впал в величайший грех! Гореть мне в геенне огненной!

Зубы несчастной стучали о края, и часть вина вылилась на глиняный пол.

– А теперь, становись в корыто! – Надо же привести тебя в порядок!

"Странно, никакого стеснения я теперь не чувствую, – думала она, позволяя деду смыть с себя следы их грехопадения. –, – теперь я женщина, порождение греха! Теперь мне неделю точно не сесть! На мне уже столько грехов, что можно каяться всю оставшуюся жизнь!"

Утром, как всегда, Карл ушел работать на кухню в замок сэра Шелли.

Впрочем, мужчины из замковой челяди успели заметить, что девушка с трудом передвигает ноги и с большой аккуратностью садится на чурбан, служивший вместо стула.

– Хорошо ей перепало, – злорадно шептались они, – видимо, за дело!

Джейн, после той ужасной ночи, преобразилась. Она, позабыв недавний стыд, снова и снова приходила на ложе к Карлу. Девушка быстро вошла во вкус, Карл удивлялся своим мужским способностям, а слуги только глотали слюни, и вытирали о штаны вспотевшие от желания ладони, глядя на молодую кухарку. Казалось, бутон распустился, и расцвела настоящая роза.

– А можно сделать его снова твердым, – спросила в одну из ночей внучка, когда все слишком быстро кончилось.

Вокруг бушевала непогода. Маленький домик вздрагивал от ударов стихии, но внутри жилища все было по – домашнему уютно, как это бывает с тех случаях, когда любовники согреваются не, сколько огнем, сколько телами друг друга.

– Можно, – улыбнулся Карл, – если пососать, как мартовскую сосульку с крыши! Сумеешь?

Девушка села на ложе, на минуту задумалась, а потом старательно облизнула вялый отросток и обхватила его губами...

– Молодец, давай, давай, не останавливайся! – Дед, чувствовал, как от прикосновения вкусного язычка член вновь обретает упругость.

"Как – то быстро он перестал умещаться во рту! – Думала Джейн, усердно работая язычком. – Да простят меня все святые!"

Поймав губами оживший орган, она аккуратно стала заглатывать его. В этот момент она была похожа на змею, поглощающую мышку. Щека смешно оттопырилась, подбородок выдвинулся, а глаза зажмурились.

– Молодец! – Карл почувствовал влажное тепло язычка приятно щекочущего чувствительную уздечку. Если бы ты училась готовить так же быстро, как научилась любить, цены бы тебе не было!

Девушка, не имея опыта в подобных играх, не рассчитала момент, когда надо было прекратить, и закашлялась, когда семя попало в горло.

– Ничего, научишься! – Карл погладил внучку по растрепавшимся полосам. – Зря церковники говорят, что seminen in ore [семя во рту – лат. ] великий грех! А теперь спать! Завтра у нас на кухне много работы!

"И снова придется терпеть щипки и шлепки этих противных слуг! – Думала Джейн. – А не проклясть ли мне их всех вместе? Только тогда дед меня факт, до смерти запорет!" (Начни свой Виртуальный секс! Прямо сейчас! С реальными девушками из России! – добрый совет)

На девушку во всю заглядывались не только молодые парни, но даже и сэр Стаффорд, замковый управляющий. Первое лицо для обитателей всей округи, до тех пор, пока сэр Шелли путешествовал по Испании в свите лорда Б***. За кружкой эля заключались пари, кто первый обломает лепестки с этой розы, но никто не хотел просить у Карла руки его внучки.

Дед каждую ночь Карл каялся в содеянном, а демон не забывал их навещать, а за одно поучаствовать в грешных забавах. Совместные покаянные молитвы кончались тем, что она сама приходила в объятия к деду. "Этим стоит заниматься хотя бы потому, что дедушка перестал меня бить, – думала она, позволяя Карлу гладить себя между ног, – а грех – то на проверку слаще спелых груш из замкового сада!"

– Ты у меня настоящая красавица, – шептал дед, проводя рукой по черным блестящим волосам, – гореть мне в Аду за наш грех!

– Дед, – Джейн прижималась к нему разгоряченным телом, – лучше я буду с тобой, чем с этими похотливыми слугами! А не дай Бог, наш хозяин обратит на меня внимание?

Ей очень нравилось садиться на деда сверху и кататься на нем, как на лошадке. Член в такой позе проникал особенно глубоко.

– Вот уж действительно, – дед гладил грудки Джейн, любуясь прекрасной наездницей, – не дай Бог! Скоро приезжает сэр Шелли! У нас будет много работы. Постарайся не попадаться ему на глаза!

Накануне шестнадцатилетия Джейн общая ночь была самой долгой. И на этот раз Карл, хоть и был повод, не стал бить внучку. Не было слез и девушка, хоть и почувствовала присутствие постороннего, просто не обратила не него внимания.

Демон уговорил Карла вспомнить молодость, а за одно обучить внучку сношению по итальянскому способу.

– Не бойся, просто ляг на живот и расслабься! – Дед смазал топленым салом шоколадную дырочку, спрятанную между нежных ягодиц. – Поверь мне, итальянцы знают толк в любви! Тебе понравится!

"И демоны тоже! – Инкуб любовался приготовлениями. – Мне нужно, чтобы Джейн родила мне нового Инкуба или новую ведьму!" [*Инквизиция искренне верила, что ведьмы зачинают от нечистой силы именно таким образом – примечание переводчика]

Колечко сжималось, чтобы воспрепятствовать вторжению.

Джейн легла на живот и сама, по просьбе деда, раздвинула руками ягодицы.

– Сейчас моя сладкая, – дед взял немного гусиного сала, и смазал заветное местечко, – ты лишишься невинности второй раз!

Он приложил член к узенькому отверстию.

Джейн почувствовала тупую боль.

– Лежи спокойно и расслабь живот! Так легче войдет, – услышала она голос сзади. – Самое интересное впереди, когда я воткну до конца!

Слезы сами собой брызнули из глаз Джейн. "Устроила я себе подарок на 18 лет! – подумала она, – И когда же этот кошмар закончится?"

Колечко после нескольких толчков капитулировало, и Джейн пришлось привыкнуть к новым ощущениям. "Теперь я знаю, что чувствовали несчастные, которых сажали на кол, – думала она, – ужас – то какой! И как больно!

Дед так и не понял, откуда у него взялись силы для долгой итальянской оргии. Он хрипел от удовольствия, загоняя член в коричневую дырочку.

Когда монстр в образа Карла вышел, наконец, из тела Джейн, то заметил, что дырочка покраснела, сжалась и выпустила назад капельку жемчужно – белой жидкости. "Ничего, моего семени хватит для задуманного! – подумал он. – Ну, а Карл мне больше не нужен!"

– Запомни, – шептал дед, – у нас на родине, в Испании тысячи женщин безжалостно мучают и убивают только за то, что они молоды и красивы. Помни, что твоя мама погибла на костре, и будь осторожна! Тебе уже 18 лет, ты молода и красива, а Сэр Шелли весьма жесток с хорошенькими женщинами! От него мои кулаки не спасут! А в замке у него со времен сэра Томаса де Брюэна оборудована комната пыток!

Дедушка уснул, забыв на ночь помолиться. Джейн спала и видела страшный сон: вот она в белом балахоне, закованная в цепи, босиком идет на площадь. Впереди и позади нее идут женщины в таких же нарядах.

Вокруг свистит и улюлюкает толпа. В нее летят гнилые овощи.

– Смерть ведьме! – кричат они. – В огонь ее!

На балахоне Джейн нарисован факел пламенем вверх, значит, ее сожгут живьем! На ее спутнице, что шествует на шаг впереди, факел нарисован огнем вниз, ее палач перед костром задушит! Проснулась она в тот момент, когда герольд, по – испански зачитав приговор, дал знак палачу, и тот кинул в хворост факел. От едкого дыма она закашлялась и открыла глаза.

– Да хранит Господь душу Карла, – Джейн и перекрестилась, бормоча молитву за упокой души, – мне грешнице теперь нет защиты!

В домике чадил забытый очаг. В окно пробивались первые лучи солнца, а рядом с ней лежало успевшее окоченеть тело деда. На лице Карла не было ни страдания, ни умиротворения. Отлетающая душа оставила на вытянувшемся лице откровенную печать сладострастия, сообщая всем, пришедшим проститься о том, что в свой последний миг старый испанец испытывал несказанное блаженство плоти.

Так она лишилась деда, единственного человека на свете, который любил и защищал.

Похоронив Карла, Джейн не находила себе места от горя и одиночества. Сэр Шелли, вернувшийся из Испании, не обратил на располневшую кухарку никакого внимания, а сэр Стаффорд решил больше с сиротой не церемониться.

** Глава третья. Среди крыс и окороков

Над старинным замком собирались тучи. Два огромных, темных налитых свинцом облака, казалось, решились сойти в схватке. Казалось, сами Небеса были против замка и его обитателей.

– Боже, храни нас, грешных, – замковые слуги молились, чтобы беда обошла их стороной, но вот, облака сошлись, грянул гром так, что весь замок вздрогнул от подвала до крыши, и сверкнула молния.

– Pater Noster [Отче наш. – Лат. ]... – Шептала Джейн молитву – Sanctificetur nomen Tuum...

Вместе со смертью деда, кончились спокойные дни. Управляющий, попробовав созревшие свиные окорока, признал их вполне съедобными и оставил Джейн в замке. Тут бы радоваться, да найти себе покровителя, но... Спустя месяц после похорон деда – мужа Джейн поняла, что забеременела.

Молодой женщине казалось, что небо проливает горькие слезы над ее участью. Длинная страшная молния вылетела из облака и ударила в старый дуб, чьи толстые ветви не одну сотню лет служили надежной перекладиной для висельников.

"Вот, чует сердце мое, что висеть мне на этом дубе, – Джейн шептала слова молитвы, – и никто меня не спасет!"

Несчастной женщине было, чего опасаться. Теперь ее положение стало совсем печальным. Замуж точно никто не возьмет, без покровителя не выжить, а кому нужна девушка с приплодом, черт знает от кого? Живот медленно, предательски рос и спустя полгода стал уже вполне заметным украшением. Сделать аборт ad frigus depellendum [вследствие необходимости – лат. ] вязальной спицей по примеру замковых служанок девушка не решилась: не так давно Альмера, ее подруга и любовница сэра Стаффорда умерла после такой манипуляции в страшных мучениях. Джейн с ужасом рассматривала себя: будущее материнство сделало ее еще прекрасней. Волосы стали блестящими и переливались на солнце, фигура слегка округлилась, а груди налились спелым соком. Шутки и непристойные предложения замковых слуг сыпались со всех сторон. Лишь старая кочерга, верная спутница Джейн на кухне убавляла наглецам спесь.

За толстыми стенами бушевала гроза. Струи воды, казалось, собрались смыть и замок и всех его обитателей.

"Погода погодой, а службу надо справлять!" – подумала Джейн и пошла в подвал, оставив на кухне любимую кочергу. Это не укрылось от внимания негодяя. В конце концов, случилось именно то, что должно было случиться. Сэр Стаффорд, замковый управляющий, вполне оправдывал прозвище "tondeurs и ecorcheurs", то есть обирала и живодер. Второй его чертой, была страсть к плотским удовольствиям и блуду. Он всегда бросался только на беззащитную жертву, когда та была в полной его власти, и не могла ускользнуть. Несчастная Альмера, деревенская сирота, взятая на кухню, была далеко не единственной его жертвой, но, пока она была жива, Стаффорд слегка приутих.

"Мне гроза не помеха, – думал Стаффорд, предвкушая удовольствие, – свое я все равно получу!"

Лишившись покорной Альмеры, управляющий постоянно чувствовал мужской голод, решил, что именно на нем должна лежать почетная обязанность превращения вольной девушки в замковую проститутку. Оставалось только улучить момент, когда Джейн расстанется с кочергой и окажется в уединенном местечке.

К несчастью для жертвы, ей регулярно приходилось заглядывать в кладовую и проверять, как созревают окорока. Тут то ее и поймал управляющий замка.

– Слушай, ты, кошка блудливая, – сэр Стаффорд зашел вслед за Джейн, закрыл дверь изнутри на засов.

Женщина поняла, что угодила в ловушку.

– Я сохраню за тобой место кухарки и привилегии твоего деда, – он повалил на женщину, – если ты будешь со мной чуть – чуть поласковее! Давно пора delectabitur pulchritudine tua! [насладится твоей красотой – лат. ].

Он не знал ни милосердия, ни пощады в тех случаях, когда мог действовать безнаказанно;

– Не надо! – Она жалобно посмотрела на Стаффорда. – Не хочу!

Перепуганная женщина показалось управляющему еще прекраснее. Приняв такие меры предосторожности, он медленной поступью прошел через весь подвал, пристально глядя на загнанную добычу. Этим взглядом он желал отнять у Джейн волю – так змеи, как говорят, парализуют кроликов. И точно, со стороны могла показаться, что глаза негодяя имеют силу над несчастной пленницей. Джейн, раскрыв рот, и с таким ужасом глядела на свирепого управляющего, что все тело его как бы уменьшилось в объеме под этим упорным зловещим взглядом лютого норманна.

– А твоего желания никто и не спрашивает! – Сэр Стаффорд был слишком возбужден для того, чтобы рассматривать зрачки жертвы. – Твои окорока никуда не денутся. О, какие у тебя окорока... [Непереводимая игра слов, основанная на сходстве написания слова "окорок" и ласкательного названия женских бедер – прим. переводчика. ]

– Нет! – Джейн прикусила белыми зубками нижнюю губу и с трудом удержалась от того, чтобы не взвесить мужчине крепкую затрещину.

"Проклятье! – Женским чутьем она чувствовала, что новая жизнь, которая у нее по сердцем, может быть погублена наглым грубым вторжением, а тут силы были явно на стороне грубого мужчины. – Проклинаю весь твой род!" В этот момент женщина в себе почувствовала силу своей покойной мамы. Проклятье, вспомнила она урок деда, пожалуй самый сложный и опасный вид воздействия и особенно хорошо получается в моменты, когда жизнь висит на волоске. Когда проклятье грамотно наведено, канал уходит не к тому, кто его навел, а в Ад! Силы покидают тело жертвы. Как правило, оно не исчезает со смертью человека, а остается на всем роду. Многие древние фамилии так и вымерли. Чтоб снять проклятье, надо или просто молиться, вообще – молитва – универсальное средство, так она связывает нас с высшими сущностями, которые сами все снимут.

Управляющий уже ничего не хотел слушать. Он выдернул шнуровку из рубашки Джейн, грубо схватил девушку за горячие груди.

– Вот увидишь, тебе понравится! – Он задрал подол, пробираясь к вкусному местечку между ног. – Куда ты денешься, когда разденешься! Despardieux! [черт тебя побери – лат. ]

"Ох, не вовремя ты помянул черта, – подумал Инкуб, – впрочем, нечистая сила всегда появляется там, где о ней вспоминают! Молодец Джейн, прокляла управляющего от всей души. Теперь душу Стаффорда получить проще простого! Однако сейчас я не буду ему мешать! Пусть полакомится напоследок!"

Джейн казалось Стаффорду самой желанной добычей на свете. Большим и указательным пальцем мужчина взялся за груди и начал с силой сжимать пальцами.

– Живот – то, какой ты наела на кухне! – рычал Стаффорд, – Воруешь? Забыла закон о двух яйцах! Судья напомнит! А дуб давно тебя ждет!

[В те времена существовал закон, позволяющий отправлять на виселицу тех, кто украл, кто украл на сумму большую, чем стоимость двух яиц, – прим. переводчика]

– Нет! И вообще, это моя vie privee [Частная жизнь – франц. ].

– Я тебе сейчас покажу vie privee! Мало не покажется!

Джейн еще при жизни деда поняла, что на роль покровителя сэр Стаффорд не тянет. Участь замковых женщин была тому примеру.

"Полакомившись пару раз, он просто – напросто бросит меня и займется какой – нибудь молоденькой крестьянкой, а мне, грешной, придется ложиться под каждого замкового мужчину при первом же требовании! – Эта догадка придала сил к сопротивлению. – Говорил же дед, что проклятие срабатывает не сразу!"

– Не хочу, – Девушка отчаянно сопротивлялась, – по – твоему не будет! Сам к судье пойдешь. Закон карает насильников!