Улет. Часть 1

- Заканчивается регистрация билетов на рейс триста сорок один Москва – Сык-втык-вквар. Регистрация производится в одиннадцатой секции. Повторяю…

Закончив объявление, Зина выключила микрофон.

- Зин, - говорю, - ну сколько тебе повторять, не Сыквтыквквар, а Сыктывкар.

- А она всегда так говорит, мы привыкли, - Раиса, второй диктор, сидела на диване, вытянув ноги, и занималась своими ногтями. Ее короткая форменная юбчонка едва прикрывала ляжки.

- Вы-то привыкли, - говорю, - а пассажиры смеются. Ты, Рая, между прочим, сама говоришь вместо «секция» - «сикция».

- Ай, да молчи уж, критик. Тоже, грамотей выискался. У самого молоко на усах не обсохло.

- На чем? – захохотала Зина. – Все, Васечка, сейчас посадку в Перьмь объявлю…

- В Пермь, - поправил я.

- А я как сказала?

- В Перьмь.

- Правда, что ль? – Зина опять расхохоталась. – Не смеши, а то я обсикаюсь? Вот объявлю, и можешь глушить шарманку. Перерыв до четырех.

- Да, - подтвердила Раиса. – Можешь глушить и за вином бежать.

- А чего я-то?

- А ты молодой самый.

- Интересно. А тебе-то сколько лет?

- Во-первых, у женщины не спрашивают. А во-вторых, постарше тебя.

Я только окончил школу, и дядька устроил меня в аэропорт дежурным радистом. Я думал, что буду переговариваться с летчиками:

«Борт полсотни один 18 лет, посадку разрешаю, ветер боковой, шестнадцать метров».

Но оказалось, что работать мне пришлось в радиоузле, откуда вещались объявления о посадках на рейсы и о прилетах самолетов. Я должен был следить за аппаратурой, включать и выключать, заменять лампы. Техника была еще ламповая – шел 1972 год.

Работа была сменная – день, ночь, два дня отдыха. Сначала я попал в смену, где дикторшами работали две пышнотелые мадам предпенсионного возраста. Но тут моя сменщица Рита ушла в отпуск, и начальство произвело некоторые перетрубации. А Рита перед уходом мне сказала:

- Девки у меня хорошие, веселые, не пожалеешь, – и хитро подмигнула. – Улет полный!

Я пожал плечами – какая, мол, разница. Но разницу ощутил в первый же день. В шесть вечера, когда начальство разошлось по домам, откуда-то появилась бутылка вина, и мы весело провели остаток смены. А сегодня мы работаем в ночную.

- Внимание! Заканчивается посадка на рейс 652 Москва – Перьмь. Пассажиров просят срочно пройти на посадку!

- Сказала, все-таки Перьмь, - съехидничал я.

Зина изобразила смущенную улыбку на кукольном лице и виновато опустила ресницы. А Раиса отложила косметичку, встала и потянулась.

- Все, выключай установку и дуй за вином. А будешь занудничать – спать отправим.

В буфете я взял 0,7 портвейна и шоколадку, по дороге мне встретилась Люба из справочного бюро, молодая девица, лет 19-ти.

- А можно к вам?

- Ну пошли, - говорю.

- Эй, ты зачем ее привел?! – возмутилась Раиса, не то деланно, не то всерьез, когда мы вошли.

- А тебя не спросили, - гордо парировала Люба.

- У нас на тебя не рассчитано.

- А у меня с собой есть, - Люба достала из сумки бутылку «Киндзмараули».

- Это откуда?

- Да щас грузин один подарил. На, говорит, красавица, выпей за мое здоровье.

Мы выпили грузинского вина, потом портвейна, я достал гитару, сел на стул, а дамы устроились на диване. Спели про червону руту, про «полну коробочку», про то, как ромашки спрятались.

- Сыграй, Васечка, что-нибудь медленное, - говорит Раиса. – А Любка пусть стриптиз танцует. Раз навязалась в нашу компанию, пусть развлекает, да, Зин?

Зина хихикнула.

Я заиграл блюз, Люба сначала стеснялась и сопротивлялась, потом вышла на середину и, кружась, стала расстегивать белую блузку. Медленно, пуговка за пуговкой. Под блузкой у Любы проглядывал белый кружевной лифчик. Расстегнув пуговки, она повернулась ко мне задом, а к дивану передом, сняла блузку и бросила в Райку.

- Эй, мне-то зачем? В Ваську надо кидать. Ну, продолжай дальше.

- Все, хватит!

- Ну да, была бы Рита… - Райка как-то лукаво стрельнула глазками в меня.

Люба стояла ко мне спиной, но все равно я заметил, как покраснели ее щеки.

- Прекрати! Отдавай!

Она забрала у Раисы блузку и надела ее. Зина потянулась и зевнула.

- Ну что, девки, - посмотрела на меня, - и ребята. Спать пора?

Помещение радиоузла было очень просторным. Дикторская отделялась строем шкафов-магнитофонов. Их было n штук – туда записывались все объявления, диспетчерские переговоры, и телефонные разговоры по бронированию билетов. В мои обязанности входило также следить, чтоб не «зажевало» пленку и заменять катушки, что приходилось делать довольно редко, поскольку катушки были величиной с велосипедное колесо, а пленка двигалась медленно. За вереницей этих

шкафов находился мой рабочий стол, а еще там стояла банкетка, когда-то кем-то притащенная из зала ожидания.

- Я обычно тут сплю, - заявила Люба, направляясь к банкетке. – Рита мне разрешала.

Я пожал плечами, ладно, покемарю сидя за столом. Все равно два часа осталось. Люба сняла туфли и свернулась калачиком, накрывшись пледом. Девки в своем отсеке раздвинули диван и погасили свет, оставив дежурное освещение. Стало тихо, слышно было только жужжание магнитофонов. Я сидел за столом, положив голову на руки.

- Между прочим, мы тут с Риткой вдвоем помещались, - прошептала Люба.

Я понял это как приглашение и прилег рядом с ней. Конечно, было очень тесно, поэтому лежали мы в обнимку. Надо сказать, я впервые в жизни лежал в обнимку с девушкой, если не считать, как в пятилетнем возрасте со своей сверстницей, соседкой по даче, мы играли в мужа и жену. Спать не хотелось, алкоголь практически выветрился. Я решил, что грех не воспользоваться случаем и незаметно (впрочем, это я считал, что незаметно) просунул руку Любе под кофточку, пытаясь нащупывать на спине застежку лифчика.

- Ты что там ищешь? – шепотом спросила она.

- Так, ничего.

Мама иногда просила меня помочь расстегнуть бюстгальтер, я знал, что в пластмассовой застежке есть маленький прямоугольничек, на него надо надавить – и все. Такая же застежка была у Любы, это я успел заметить, когда она танцевала «стриптиз». Но сделать это незаметно никак не получалось. Потеряв терпение, я просунул вторую руку и одолел-таки проклятую застежку. Теперь можно свободно осязать девичью грудь, ощущать ее упругость и трогать сосочки.

- Взялся за грудь, говори что-нибудь, - насмешливо прошептала Люба.

- Ты красивая…

- Правда, что ль?

На самом деле – не такая уж и красавица, так, смазливая девчонка, чем-то привлекательная. Но я уверенно прошептал:

- Сущая правда!

Люба повернулась на спину. Я лежал боком вплотную к ней, прижимая к ее бедру возбужденный член, и она не могла не чувствовать это. Я погладил ее по коленке. На ней были тонкие колготки. Интересно, подумал я, как девушки носят колготки – поверх трусиков или под ними? Я просунул руку под юбку, подбираясь к промежности. Да, колготки оказались сверху. Я хотел хотя бы через два слоя ткани пощупать, что же у девушек между ног, но нащупал там твердый валик. Неужели это…

- Это вата*, - пояснила Люба. – У меня месячные, поэтому сегодня ничего не получится. В следующий раз, когда в ночь будем, ладно?

Из дикторской донеслись какие-то звуки: скрип дивана, возня и стоны.

- Чего это они? – я приподнялся на локте, прислушиваясь.

- Не обращай внимания, - шепотом ответила Люба. - Райка с Зинкой – они лесбиянки.

- Лес… чего? – не понял я. Я и на самом деле еще не знал этого слова.

- Ну, кто такие гомосексуалисты знаешь?

- Да.

- А это - то же самое, только женщины.

- Да? А как же они?.. Им же нечем.

- Хочешь, пойди, загляни.

- Неудобно, - ответил я, но страшно хотелось.

- Пойди, пойди, а то от любопытства лопнешь.

Я встал и подошел ближе к дикторской. Там в рядах магнитофонных шкафов был зазор – проходил кабель, и они стояли неплотно. В прореху была видна часть дивана. Зинка лежала на спине, свесив на пол одну ногу. Юбка у нее была задрана, открывая волосатую промежность – трусов на ней не было. В этой промежности шевелилась ее ладонь. Зинка двигалась и извивалась и пыталась просунуть чуть ли не три пальца себе во влагалище. Райка сидела верхом на Зинке, точнее – на ее лице, при этом тоже двигалась и извивалась. У нее также была задрана юбка, которую она придерживала одной рукой, а второй мяла свою грудь – кофточка на ней была расстегнута, а лифчик спущен на живот. Я чуть не кончил, наблюдая за этой сценой.

- Ну как? – спросила Любка, когда я вернулся.

У меня не было слов.

- Возбудился? Ну ложись сюда на бочок, - она подвинулась. – Да не так, спиной ко мне ложись.

Я лег, прижался спиной к Любке, а она расстегнула мне брюки.

- Давай-ка тебе молофью спущу, а то он у тебя взорвется.

Она достала мой член и принялась его дрочить – очень умело, совсем как я сам себе, а сама при этом прижималась к моей попе своим тампоном из ваты. Первый раз мне дрочила девчонка, улет полный, я кончил буквально за пару минут, а Любка все терлась о мою попу, потом затихла.

Через час Любка ушла, я включил установку.

- Внимание, начинается регистрация билетов на рейс двести пятнадцатый Москва – Хабаровск. Регистрация производится во второй сИкции! – зазвучал в репродукторах Райкин голос.

* В описываемое время еще не было прокладок и тампонов (прим. авт.)

Отзывы присылайте на почту [email protected]