В гостях у Галины. Часть 9.
Вечером и на следующий день Цецилия Львовна вела себя, как ни в чем не бывало. После ужина так же, как и всегда, слегка пожурила Димку с Маринкой за отказ мыть посуду. А когда Димка вдруг бросился выполнять это, усмехнулась и ушла с кухни в зал.
Наутро так же, как и всегда, подняла всех: отца на службу, детей на учебу, ничем не выделяя сына и, не показывая даже ему о том, что между ними произошло накануне. Всё, как всегда.
Утром в раздевалке школы Димка протянул злополучную кассету приятелю. Жорка поспешно спрятал ее в портфель.
- Отдала? Ну ни фига себе! Как ты умудрился?
Димка пожал плечами.
- Влетело? Сильно?
Димка кивнул:
- Что, Жорик, хочешь задницу покажу? Отец ремнем воспитывал.
Жорка сочувственно хмыкнул.
Конечно, никто Димку не наказывал. Мать, безусловно, никому не рассказала. Более того, сама сказала, чтобы Димка держал язык за зубами, иначе... Что подразумевалось под этим «иначе», он и подумать боялся. А ответ приятелю насчет ремня и задницы Димка тоже согласовал. Кроме того, мать очень просила сына удерживаться от «таких контактов» с Жоркой и другими приятелями.
«С девочками это одно, - туманно пояснила она. – А вот не дай бог, кто-нибудь узнает про ваши мальчишеские «междусобойчики»... Потом всю жизнь с клеймом ходить будешь!»
В принципе Димка был с ней согласен. Плюс к этому мать обещала принести «такую же кассету». Но опять же на условии «никому и никогда!». И опять Димка с ней согласился.
Поэтому после уроков, когда Жорка вдруг предложил зайти в подвал, Димка отрицательно покачал головой.
- Ты что? – удивился приятель.
- Знаешь, Жорик, - решил Димка сказать чуточку правды, самую малость. – Я матери слово дал, что не буду дрочить...
- Ха! – засмеялся Жорка. – Обещал он! Интересно, на сколько дней тебя хватит?
Димка усмехнулся. Знал бы он!
- Слушай, Димон! – вдруг сказал вполголоса Жорка. – Тут одно дело есть. Помощь мне твоя нужна.
Он огляделся по сторонам, вокруг никого вроде не наблюдалось. Потянул друга за рукав в сторону пустых лавочек. Они присели. Жорка еще раз огляделся по сторонам, помялся и заявил:
- Надо незаметно в сумочку к математичке залезть... Поможешь?
Димка удивленно присвистнул:
- Фигасе у тебя запросы... С какого хрена?
Жорка опять помялся, даже покраснел, а потом заявил:
- Понимаешь, она меня после уроков тогда в классе заставила снять штаны и дрочить. А сама достала из сумочки маленький такой фотик и сфоткала меня. А потом сказала, что если я что-нибудь еще сделаю, она это фото каждой девчонке в нашей школе подарит.
Димка слушал его, раскрыв рот. Жорка продолжал:
- Надо залезть в сумку и засветить ей пленку. Сумку она постоянно в классе оставляет. Замок вскроем, засветим пленку и все.
- У тебя тогда ширинка расстегнута была и молофья на штанах... - заметил Димка.
- Знаю! – отмахнулся Жорка. – Я дома все потом обнаружил. Штаны отстирал. Ну, что поможешь?
- А если у нее фотоаппарата не будет? Если она его дома оставила?
На это Жорка ничего не ответил. Он задумался.
- Не, Дим, не должна. Она его постоянно с собой таскает. Он же маленький такой. Мыльница!
Димка задумался. Мероприятие было насквозь авантюрным6 открыть замок, залезть в класс, залезть в сумку учителя. И это всё днем, во время уроков. Нет, всё это было неосуществимым, нереальным. Даже если они бы всё это провернули, то всё равно кто-нибудь это увидел – из учеников или учениц. И безусловно бы сдали. Сдали с потрохами. Отказывать Жорке не хотелось. Он бы полез один и тогда бы точно не выкрутился.
- Надо подумать! – твердо сказал он. – Завтра поглядим!
На этом они и расстались. Как показалось Димке, его приятель, поднимаясь в квартиру по лестнице, облегченно вздохнул.
Дома, как всегда в это время, никого не оказалось. Только в его комнате на столе лежала видеокассета с запиской «Сюрприз!». Димка дрожащими руками взял ее, осмотрел. Никаких записей, никаких обозначений. Просто видеокассета. Он забежал в зал, воткнул ее в видеомагнитофон. Включил телевизор, отошел к дивану. На экране пошла заставка, потом начались клипы. Молодые юноши с молодыми девушками занимались сексом. Клипы были красочными, хорошего качества.
«Севентин, - прочитал Димка и перевел. – Семнадцатилетние!»
Он поспешно стащил брюки вместе с трусами, ухватился за член. Кончил почти моментально, выплескивая сперму на пол. Немного посидел, уже равнодушно глядя на экран, где длинноногая девица трахалась с двумя парнями. Вздохнул, натянул трусы, потом сходил на кухню за тряпкой, чтобы вытереть следы своего «присутствия». Выключил видак.
«Нормально! – подумал он. – Жорке говорить не стоит. Потом от него не отделаешься. Кстати...»
Димка задумался. Завтра Жорке надо как-то отказать. Было неудобно. Вроде как обещал подумать, но... Не хотелось лезть в эту авантюру. А с другой стороны, если он откажется, Жорка один полезет. И наверняка нарвется, да так, что уже никто не отмажет. Из школы точно могут выкинуть! Школа считалась элитной, лицейского типа. Вместе с ними в классе учились дети главы городской администрации, милицейского начальства. А в параллельном классе – дочь первого заместителя губернатора.
Димка поднял глаза и вскочил. На книжной полке лежал диктофон матери. Она его использовала, когда готовилась к лекциям в институте. Диктофон «Электроника М-401С» был сравнительно небольшим, вполне умещался в боковом кармане. Кассета была стандартной. Постепенно стала вырисовываться идея. Димка заходил из угла в угол. Идея нравилась ему всё больше. А школа-то считалась элитной!
На следующий день он отозвал Жорку.
- У меня есть идея! – сообщил он, вытаскивая из сумки диктофон. – Видел?
- И что? – пожал плечами приятель.
- Что, что? – передразнил Димка. – Короче так. Мы сделаем так, что она сама засветит всю пленку и в нашем присутствии! Понял?
- Ага, как же! – Жорка был настроен скептически.
- Смотри, дурак! – разозлился Димка. – Берешь диктофон, включаешь его. Кладешь в боковой внешний карман пиджака. Чтобы вот это гнездо видно было.
Он показал.
- Это микрофон. Сверху накидываешь куртку, чтоб не видно было этого кармана. И идешь к Марине Валентиновне. Понял?
- А что я ей скажу? – мрачно поинтересовался Жорка.
- Ты ее будешь просить уничтожить кадр, который она сделала, когда заставила тебя дрочить! Понял? Ты должен весь разговор записать, чтобы там было понятно, что она тебя заставила перед ней дрочить, что она сфоткала тебя и хотела эту фотку всем показать. Понял?
Димка начал закипать. Жорка молчал, переваривая инструктаж.
- На пленке должна быть запись, что она тебя заставила дрочить, - еще раз повторил Димка. – И что она тебя сфоткала специально.
Наконец Жорка понял и кивнул головой в знак согласия.
- После этого мы с тобой к ней вместе сходим, покажем запись и она при нас засветит всю пленку без проблем, - заключил Димка. – Понял?
- Что-то мне всё равно стрёмно, - пожал плечами Жорка. – Наверное, проще залезть в сумку было бы...
- Дурак ты! – разозлился Димка. – В сумку залезть – это преступление. А так ты просто зайдешь к ней, поканючишь, поплачешься, что больше не будешь, что стыдно тебе и всё такое. Главное, про то, что она тебя дрочить заставила, скажи! А дальше, не ссы, разберемся!
Операцию наметили провести после уроков. После шестого урока приятели зашли в туалет. Димка включил диктофон, проверил его работу. Потом аккуратно положил его Жорке в карман пиджака.
- Смотри, он уже пишет, - он приложил палец к губам, мол, сейчас чего-нибудь не ляпни. Одел на товарища сверху легкую куртку.
- Вперед! – Димка напутственно улыбнулся.
Жорка подошел к кабинету математики, осторожно постучал.
- Да, - раздался голос Марины Валентиновны. Димка успел увидеть в открытую дверь, что учительница сидела за столом и проверяла тетради. Жорка зашел в класс и тщательно закрыл за собой дверь.
- Фу... Будем ждать.
Ждать пришлось не очень долго. Уже через десять минут Жорка весь взмыленный выскочил из класса, на ходу подмигнул Димке и рванул вниз по лестнице. Марина Валентиновна вышла за ним, постояла в дверях класса, посмотрев ему вслед. Потом бросила взгляд на Димку, стоявшего в коридоре.
- Ты ко мне? – поинтересовалась она.
Димка отрицательно качнул головой и, не спеша, пошел вслед за товарищем. Жорка стоял на улице.
- Прикинь, всё отлично! – затарабанил он. – Я ее просил, умолял. А она посмеялась, сказала, мол, будешь в другой раз умнее...
- А ты сказал, что она тебя дрочить заставила?
- Конечно, сказал!
Жорка вытащил диктофон:
- На, послушай!
Димка аккуратно взял из рук товарища аппарат. Запись еще шла. Он нажал кнопку «стоп», потом «перемотка» и, наконец, воспроизведение.
- Марина Валентиновна! Ну, простите меня! – донесся достаточно четкий голос товарища. – Ну, уничтожьте фотки, где я дрочил! Ну, пожалуйста! Ведь это вы меня заставили дрочить у себя на глазах! Ну, уничтожьте!
«Вот артист-то! - подумал Димка. – Как причитает!»
Голос Марины Валентиновны, ехидный и насмешливый оказался менее четким, но вполне узнаваемым:
- Во-первых, это было тебе наказанием. Сам знаешь, за что! Во-вторых, если ты дальше себя будешь так вести, то я сказала, что с тобой сделаю. А пока тебе беспокоиться не о чем!
Дальше разговор слушать не имело смысла. Все записалось просто отлично.
- Значит, завтра после уроков, как сегодня, - подытожил Димка, - мы к ней подойдем, дадим послушать
пленку и поставим свои условия.
- Да, чтоб она всю пленку при нас засветила! – подхватил Жорка, пока они шли домой.
- Ну, типа того, - согласился Димка, хотя у него вдруг появилась совершенно иная идея.
- Ладно, - он пожал руку товарищу. – До завтра!
Дома его ждал сюрприз. Мать вернулась раньше.
- Проходи! – она встретила его в прихожей. – Раздевайся, будем обедать.
Сидя за обеденным столом вместе с ним, она поинтересовалась, как дела в школе, много ли задали сегодня. Спросила про оценки.
Когда Димка ответил на все вопросы, вдруг спросила:
- Кассету посмотрел?
Димка чуть не поперхнулся супом.
- Да ты не тушуйся! Я же специально тебе ее подложила.
Она довольно засмеялась, наблюдая, как покраснел вдруг сын.
- Так понравилась или нет? А то отнесу обратно и больше не принесу!
- Хорошо, мам, - проглотив очередную ложку супа, выдавил из себя Димка.
- Надеюсь, ты никому не говорил про кассету, и тем более, что это я тебе ее принесла?
- Мам! Ну, ты что? – обиделся Димка. – Я что, маленький что ли?
- Ладно, ладно! – Цецилия Львовна протянула руку, взлохматила ему волосы на голове. – Не обижайся!
Она дождалась, пока Димка закончит есть, и вдруг сказала:
- Я хочу кассету посмотреть. Дай мне ее, пожалуйста!
Димка замер. Потом вскочил. Сердце куда-то ухнуло вниз, потом подскочило к горлу и забилось в груди паровым молотом. В штанах стало тесно. Он сказал хрипло:
- Да, мам, сейчас принесу!
И почти бегом исчез в своей комнате. Цецилия Львовна бросила ему в спину быстрый взгляд. Сегодня она его обязательно соблазнит. Только надо сделать так, чтобы инициатором был сам сын. Реноме матери надо поддерживать. Встречая сына, она сознательно не одела под халат белье. Приняла душ. Ну, сейчас все произойдет. Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. Даже перед своим первым разом, она так не волновалась. Встала и пошла в зал. Включила телевизор.
Димка принес кассету сразу сюда, сам вставил в видеомагнитофон. Цецилия Львовна в том же самом махровом халате, что и в прошлый раз, уселась на диван в своей излюбленной позе: поджав под себя ноги. Димка сел в кресло.
Цецилия Львовна с деланным удивлением посмотрела на него, поинтересовалась, добавив в голос нотку ехидности:
- А ты что, собираешься мне составить компанию?
Таким образом, она вроде как передавала инициативу ему. Он должен был остаться, немного «поканючив» и проявив, таким образом, эту самую инициативу. А если он уйдет... Ну что ж, она не сомневалась, что ее вздохи он услышит...
Он остался...
- Ну, мам...
Она глубоко вздохнула. Постепенно возбуждение нарастало. То ли от порноклипов, то ли от ситуации, которую она смоделировала. Она потихоньку, вроде бы незаметно, сунула руку под халат ближе к промежности. Чуть повыше телевизора, в зеркальной стене серванта (на полках стоял хрусталь, но все было более-менее видно) она заметила, как Димка быстро повернулся в ее сторону, на мгновение задержал взгляд широко раскрытых глаз на ее декольте. Уж открыть его побольше она постаралась! Ого! А трико-то в паху у него как вздыбилось!
Она стала потихоньку поглаживать себе клитор. Сначала едва-едва касаясь кончиками пальцев, потом все сильнее и сильнее. При этом она смотрела не на экран, а туда – немного выше, на своего сына, который, уже совершенно ее не стесняясь, мял свой член. Цецилия Львовна с удовлетворением отметила, что сцены на экране его волновали меньше, чем она. Во всяком случае она во все глаза смотрел на нее, на то, как она доставляла себе удовольствие. И при этом не выставляла свои «прелести напоказ», а всё совершала под халатиком...
Димка сначала сидел спокойно, уставившись в экран телевизора. После окончания первого эпизода у него сначала мелькнула мысль выйти в туалет и там спокойно снять возбуждение. Пока он только поглаживал член под тонкой тканью трико.
Эпизод сменился другим. Димка уже хотел было подняться, как вдруг увидел краем глаза, как раскрасневшаяся мать сунула руку под халат и стала там осторожно ею двигать. Сначала потихоньку, словно стараясь делать ЭТО незаметней, потом сильнее. Она на секунду прервала свои действия, спустила ноги на пол, расставила и снова запустила руку под полу халата.
«Дрочит? – восхищенно удивился Димка. – Ну ни фига ж себе!»
Желание уйти мгновенно пропало. Изображение на экране отошло на второй план. Димка, уже совершенно не стесняясь, повернулся к матери, наблюдая за ее действиями, хотя всё ЭТО скрывал халат. Единственное, что можно было разглядеть, это немного полушария груди в вырез халата. Но и этого воображению юноши хватило вполне. Он вытащил член, стал его осторожно подрачивать. Сначала чуть-чуть, опасаясь, что мать повернется в его сторону и... и все сразу прекратится. Но мать не поворачивалась. Ее движения становились более резкими, энергичными. Она вдруг выгнулась дугой и застонала. Тут оргазм накрыл и его. Он попытался удержать сперму, зажимая член. Но стало больно, он закрыл головку ладошкой. Струя ударила туда. Димка попытался принять и струю, и последующие брызги в руку. Вроде бы получилось. Тяжело дыша, он встал и, шатаясь как пьяный, направился в ванную, путаясь в спущенных штанах.
Когда он вернулся, мать сидела так же, не меняя позу – откинувшись назад на подушки дивана и широко расставив ноги. Халат распахнулся. Димка с удовольствием разглядел и аккуратную стрижку треугольничком на лобке, и мясистый набухший темно-бурый клитор, и таинственную расщелину под ним. Цецилия Львовна открыла глаза, улыбнулась и с истомой в голосе поинтересовалась:
- Нравятся старухи вроде меня?
- Мам! – возмутился Димка, не отрывая глаз. – Ну, какая же ты старуха! Тебе даже сорока нет, и выглядишь, как двадцатилетняя. Вон – ни складочки, ни целлюлитинки!
Действительно, в свои 38 Циля, несмотря на приятную полноту («Пухляшка! – как ее называли любовники), ухитрилась сохранить и фигуру, и кожу в форме – полнота без малейших признаков на переход жирности, ни складочек, ни растяжек, ни признаков целлюлита.
И сейчас, демонстрируя сыну все свои прелести, она испытывала непонятное приятное возбуждение с каким-то сладким удовольствием.
- Значит, я тебе нравлюсь? – она распахнула халат побольше, обнажая полные груди-дыньки с торчащими темными сосочками.
- Да! – громко прошептал Димка. Член опять встал в боевую готовность.
- Правда? – она, дразня его, снова коснулась клитора кончиками пальцев. По телу прошла дрожь. Ее снова выгнуло в сладкой истоме. А он стоял прямо перед ней и смотрел. Циля вздохнула, несколько раз, как ныряльщик перед погружением, и сказала:
- Ну, что встал? Иди ко мне! – показывая на свое влагалище. - Поцелуй меня туда...
Димка упал на колени и присосался ртом к клитору, втягивая его в себя.
- Больно! – капризно сказала Циля, легонько стукнув сына по темени. Димка отпустил клитор.
- Легонько надо, - снова сказала она. – Сначала кончиком языка по складочка.... Ммммммм.....
Пока она говорила, Димка действовал. Именно так, как она и сказала.
- Ах! – Цилю снова охватил оргазм. Она сжала ноги, прищемив голову сыну бедрами. Впрочем, тот стоически выдержал это, не переставая вылизывать ей влагалище, засовывая язык как можно глубже. Через мгновение она расслабилась, едва тихо попросила:
- Подожди, сынок, пожалуйста...
Димка отстранился, сел на колени.
- Ты как, мам?
- Здорово! – она улыбнулась. – Сейчас... Ой, как же хорошо...
В это время щелкнул дверной замок. Цецилия Львовна мгновенно преобразилась: выключила видео, переключая телевизор в режим ТВ, вскочила, наглухо запахнула халат, подвязала пояс. Димка от нее не отставал: мгновенно вскочил, напялил трико, уселся в кресло.
- Димчик! – раздался в прихожей голос сестры. – Ты дома?
- Мы здесь! – отозвалась Цецилия Львовна. – В зале.
В двери зала заглянула Марина.
- Приветик, родственнички! А что это вы такие красные?
Действительно, что мать, что сын были раскрасневшиеся, словно после бани. Димка покраснел еще больше. Циля не растерялась:
- Трендюлей выписываю твоему братику, - сообщила она. – За все его художества в школе.
Марина понимающе покачала головой:
- А что он на этот раз натворил?
Однако Циля не стала отвечать, только рукой махнула.
- Иди, уроки делай, разгильдяй! – бросила она. – Потом продолжим.
Димка встал (хорошо, что эрекция пропала!), поплелся в комнату. Сел за стол, положив перед собой учебник по алгебре и тетрадь. В голову, конечно, ничего не лезло. А в паху нарастала ноющая боль. В комнату заглянула сестра, плотно прикрыла за собой дверь, подошла к нему:
- Что случилось-то, Дим?
Димка поднял голову, недобро усмехнулся (ну, не могла на полчаса попозже придти!), сказал:
- Фигня! Домашку не сделал.
- Понятно, - сестренка взъерошила ему волосы. – Не расстраивайся, маман долго злится не может!
Димка вздохнул. Сейчас бы в туалет метнуться, ну или в ванную! А тут... Нет, сеструха у него была мировая. И перед родаками заступалась в случае чего. И прикрывала. И даже деньжат подкидывала, когда уж совсем прижимало. Но сейчас... Он поначалу в бешенстве на нее был. Хотя, здраво рассуждая, при чем здесь она? Ну, так получилось. Ну, кто ж знал? Только вот как дальше будет? Димка опасался, что маман подумает, подумает, возьмет да и раскается... Эх...
Маринка посмотрела на расстроенного брата, пожала плечами, вышла. Хотела зайти к матери, но та закрылась в спальне.
«Видимо, разговор был серьезный!» - подумала она.