Сейчас это модно! (Часть пятая)
Первой Иркиной реакцией была вспышка обиды. Но она быстро угасла. Сама ведь захотела приобщиться к такому необычному, манящему, завораживающему ритуалу, где чем больше унижаешься, тем возвышеннее себя ощущаешь. Подавила зашевелившиеся было в душе ростки негодования и заставила себя послушно опуститься на колени и превратиться в покорную дурочку, готовую ловить на лету каждое слово, слетающее с божественных уст...
– Кто Я?! Отвечать быстро, чётко и без запинок!
– Госпожа...
– Не слышу!
– Госпожа!
– Ты, кажется, дерзнула повысить на Меня свой голосишко, шваль?! Ты ещё смеешь быть недовольной?!
В воздухе свистнул только что вынутый из ридикюля складной стек, вынудив Ирку протяжно завыть и оставив на её обнажённой спине багровую полосу.
– Проси прощения за повышенный тон, паскуда!
– Простите, Госпожа!
– Неубедительно. Мне тебя нисколько не жаль. Буду пороть, пока не почувствую хоть каплю жалости. А ты вымаливай прощение, паршивка. Старайся, если тебе дорога твоя шкура!
Ирка уже не понимала, что с ней происходит. С одной стороны – боль в спине от ударов и в голых коленях от уже получасового стояния на них (хорошо, что хоть на траве, а не на земле или на щебне). А с другой – всё более возрастающий кайф от происходящего. В голове зазудела любимая фраза: «Сейчас это модно!» И захотелось, чтобы разыгравшееся действо не заканчивалось никогда. Несмотря на весь сопутствующий ему дискомфорт...
– Ты что, заснула, жалкая тварь?!
– Нет, Госпожа. Простите меня, Госпожа! – сдавленным от слёз и от избытка чувств голосом пролепетала унижаемая.
Алёна медленно откинулась на спинку кресла и величественным движением положила ногу на ногу, приблизив носок туфли к Иркиному лицу.
– Наказание за дерзость для тебя ещё впереди. А сейчас продолжим урок субординации. Итак, кто Я?
– Госпожа.
– Ещё?!
Ирка запнулась и задрожала от страха перед продолжением экзекуции. Лихорадочно пыталась сообразить, как ещё назвать грозную вершительницу своей судьбы. Новый хлёсткий удар заставил её соображать быстрее.
– Хозяйка...
– Совсем слабо! – Иркину спину снова ожёг стек.
– Ну... Ну... Я не знаю... – жалобно захныкала «ученица». – Принцесса!
– Да, Мне всё ещё нравится Моё детское прозвище. Ты на четверть прощена, ничтожество. Благодари Меня за снисходительность. Лижи каблучок!
Ирка растерянно приблизила рот к каблуку и робко провела по нему языком. Затем – ещё раз, уже увереннее. Начиная входить во вкус, обхватила его ртом и принялась обсасывать. Но за такое самовольство ей достался новый удар.
– Я тебе приказала лизать, а не сосать, безмозглая прошмандовка! Повтори, кто Я!
– Госпожа... Хозяйка... Принцесса, – поспешно забормотала «нижняя».
– Ещё?!
– Королева... Царица... Владычица... – кстати вспомнились Ванькины комплименты. – Богиня...
– Теперь Я буду тебе часто напоминать об этом! Чтобы не забывала, где твоё место и какова твоя цена! Ну-ка продемонстрируй покорность своей Госпоже!
Ирка замерла в ужасе и растерянности, не понимая, что делать. Алёна мгновенно вывела её из оцепенения, толкнув туфелькой в лицо.
– Целуй, мерзавка!
Ирка послушно прильнула губами к гладкой серебристой подошве.
– Я сказала: целуй, а не прикасайся! Сильнее! Старательнее! Чаще!
Иркины губы усердно зачмокали, елозя от каблучка до носка и стараясь не пропускать ни миллиметра.
– Хватит! Ишь, увлеклась! – Алёна брезгливо отвела ногу в сторону. – Хорошего понемножку! Запомнила наконец, кто Я?!
– Да, Госпожа! – торопливо закивала Ирка. – Хозяйка! Принцесса! Королева! Владычица! Богиня!
В награду ей было милостиво позволено покрыть поцелуями подошву второй хозяйской туфельки, что она и исполнила с максимальным рвением.
– А теперь ответь, кто ты!
– Ваша рабыня.
– Это само собой. Ещё?!
Ирка растерянно пожала худенькими плечами, вытаращив на Госпожу полные слёз глаза – одновременно восхищённые, восторженные и испуганные, – понимая, что сейчас по её спине снова погуляет хозяйский стек. И это случилось незамедлительно.
– Ты – мразь, ничтожество, грязь под Моими прекрасными ножками! Повтори!
– Я – мразь... с ножками... – растерянно и сбивчиво залепетала рабыня, испугавшись за свою забывчивость. И тут же получила десяток хлёстких ударов.
– Башку к земле, тупая скотина! – Алёна придавила носком туфельки стриженый затылок нерадивой невольницы. – Ты постоянно должна ощущать в Моём присутствии, что ты – никто. И если сейчас же не поймёшь этого, Я разобью твою гнусную рожу своими прелестными ножками. Хотя ты даже этого не достойна. Ну, кто ты?!!
Иркина память срочно собирала воедино все когда-либо услышанные оскорбления.
– Ну... я – мразь, тварь, скотина, сволочь, падло, сука, блядь, ёб мою мать...
Самоуничижительную тираду прервал очередной свист стека и болезненный удар по заднице.
– Я не выношу мата, запомни это! Впредь обходись без него! Продолжай!
–... засранка, шлюха, прошмандовка, идиотка, остолопка, чмошница, кусок дерьма...
Унижаемая постепенно свыклась с новой ролью и с такой живостью взялась осыпать себя оскорблениями, что Повелительница немного смягчилась и удостоила её новой милости:
– Разуй меня! Губами!
Ирка послушно ухватилась ртом за серебристый каблучок и аккуратно стянула туфельку с левой, а затем и с правой хозяйской ножки.
Алёна, презрительно взглянув на свою рабыню сверху вниз, как на мелкое насекомое, отвесила ей звонкую оплеуху босой ножкой. Затем – по второй щеке. А затем пощёчины посыпались градом. Иркина физиономия опухла и покраснела от хозяйской «ласки». Горели щёки, болел ушибленный нос, кровоточили разбитые губы. Но она уже не замечала ничего этого. И всей душой жаждала, чтобы ниспосылаемые расщедрившейся Госпожой милости как можно дольше не прекращались
И они не прекращались. Аккуратно напедикюренные босые ножки Повелительницы продолжали хлестать нерадивую служанку по щекам, тыкать ногтями в глаза (будто собираясь их выцарапать). Изящные нежные хозяйские пальчики с ярко разукрашенными узорчатыми ноготками то защемляли нос рабыни (словно угрожая его то ли сломать, то ли оторвать), то влезали в её рот...
Ирка окончательно потеряла голову от происходящего. Ей хотелось лишь снова и снова целовать стопы своей Богини, лизать их, вдыхать их неповторимый запах. И снов
а осыпать поцелуями – с искренним усердием и благодарностью.
– Какая Я? – последовал новый грозный вопрос Госпожи Алёны.
– К... к-расивая...
– Это слишком слабо сказано! – «отблагодарила» её Хозяйка новым ударом.
– Прекрасная! Прелестная! Очаровательная! Добрая!.. – испуганно зашепелявила разбитыми губами невольница.
– Какая ты?
– Тупая, чмошная, страшная, безмозглая, задрипанная, – простонала Ирка, опасаясь снова скатиться в нецензурщину и огрести за это очередную порцию «хозяйских милостей».
Но, к счастью, обошлось, и Хозяйка не разгневалась.
– Ты ещё получишь должное наказание за тупость. А теперь слушай Моё новое повеление. Посмотри вокруг. Ты живёшь в какой-то бомжацкой трущобе. Неужели считаешь это место достойным для поклонения Мне, твоей Богине?
Ирка отчаянно замотала головой. Алёна швырнула ей в лицо бумажный листок.
– Это список заданий, которые ты обязана выполнить за ближайшие два часа. Только не вздумай опоздать с выполнением или схалтурить хоть в чём-нибудь. Тогда тебе придётся испытать сполна весь ужас Моего гнева! Работать, ленивая сволочь!!!
Госпожа с силой толкнула свою рабыню стопой в нос. Ирка откатилась шагов на пять и уже собиралась было уползти, чтобы взяться за работу, как Повелительница качнула ножкой в её сторону:
– Ты не догадываешься, бестолочь, что Госпожу нужно благодарить за каждую ниспосылаемую милость?!!
«Бестолочь» снова подползла к её ногам. И со слезами то ли радости, то ли отчаяния уткнулась всем лицом в холёную босую стопу Богини, старательно чмокая и упиваясь её неповторимым ароматом. После чего, снова оттолкнутая прочь, поползла задом наперёд во двор, ежесекундно кланяясь своей Владычице и не сводя с неё восторженного взгляда. С исправностью и послушанием запрограмированного робота жала серпом бурьян в огороде. Подметала двор, рассовывала по сараям валявшийся на нём хлам, собирала и складывала в поленницу дрова. Перемывала скопившуюся за несколько недель на кухне грязную посуду, драила полы и окна, вытряхивала и выбивала ковры, стирала занавески, протирала запылённую мебель, проветривала комнаты...
Торопилась. Всем естеством жаждала лишь одного – во что бы то ни стало уложиться в отведённый срок. Чтобы по его истечении с чистой совестью броситься к восхитительным ножкам своей Благодетельницы и удостоиться Её награды...
Тем временем Алёна старалась не заскучать, ожидая, пока её новообращённая рабыня исполнит все повеления Госпожи. Подвинула свой «трон» в тень, под раскидистый абрикос, и достала из сумочки смартфон. Перечитала свежие новости, просмотрела почту, проверила баланс на электронных кошельках и задумалась: что делать дальше? Предаться на какое-то время сладостному безделью? Нет, она не за этим сюда пришла. Снова взялась ревизовать Иркин двор придирчивым взглядом. Что здесь ещё нужно сделать? Много чего! Вскопать грядки в огороде, выполоть сорняки в палисаднике-цветнике, спилить вон ту засохшую сливу, оштукатурить дом… Конечно же, криворукая «хозяюшка» сама не справится с такими задачами. Ладно, пусть сделает хотя бы то, что ей по плечу. Да, из-под палки! Надо же хоть как-то вправить мозги непутёвой девчонке! Пусть даже с помощью БДСМ-приёмов!
Как ни странно, но сейчас Алёна искренне жалела Ирку. И вовсе не потому, что опустила её ниже плинтуса и исполосовала стеком, как зебру. Жаль, что эта дурёха так и не поняла очевидного: чтобы быть счастливой, нужно постоянно работать над собой. А не бездельничать, развратничать и выпендриваться. И, сдуру погнавшись за «модой», сама нырнула в рабское ярмо.
Что ж, продолжим вести воспитательную работу. Не хочет работать для себя – пусть пашет по приказу Госпожи! И пусть благодарит Её за наставление на путь истинный, если сама не видит или отказывается видеть очевидное!
И не надо возражать, что это, мол, не наш метод. Незачем спрашивать, где тут гуманизм и где человек человеку… Некоторые особи невосприимчивы к гуманным методам воздействия. И если вовремя не показать им плеть, то их наглость разрастётся до невероятных масштабов. Ирка – как раз одна из таких…
Между тем новообращённая невольница продолжала вкалывать воистину по-рабски – усердно и неутомимо. И по прошествии ровно двух часов, как ей и было приказано, бросилась к ногам Повелительницы. С пугливо-восторженной улыбкой взглянула на Неё снизу вверх и почтительно доложила:
– Ваши приказы выполнены, моя прекрасная Госпожа. Вы позволите своей недостойной, чмошной, убогой рабыне поцеловать Вашу очаровательную ножку?
Алёна не ответила. Даже не взглянула на преданную невольницу. А та, задрожав и прослезившись, взмолилась:
– Я старалась, моя Богиня! Я сделала всё, что Вы приказали! Всё-всё!
Презрительный взгляд Госпожи заставил её испуганно осечься. Алёна грациозно поднялась из кресла. Изящным взмахом ножки указала на свои туфельки:
– Взяла в зубы и поползла за Мной, шваль!
– Слушаюсь, Госпожа!
В воздухе снова свистнул стек. Ирка скривилась от боли и заскулила:
– Я… я хотела сказать: слушаюсь, моя очаровательная, несравненная, добрая Госпожа!
– Я тебя научу вежливости, тупая мразота! За Мной!
Ирка послушно схватила ртом обе сверкающих «лодочки» и поползла по траве следом за Хозяйкой. Алёна внимательно и придирчиво оглядывала результаты Иркиного труда. Конечно, всё сделано неумело и неуклюже. Тем не менее, стремление исправиться заслуживает поощрения.
– В целом ты справилась с работой. Можешь поцеловать Мою левую туфельку. Внутреннюю сторону!
Ирка радостно уткнулась лицом в хозяйскую туфлю и жадно зачмокала. Пока внезапный крепкий пинок в голову не прервал этот сладостный кайф, заставив её упасть на спину.
– На колени! Туфли в зубы! Не отставать!..
В целом Алёна осталась довольна стараниями своей невольницы и, вернувшись к своему «трону», милостиво позволила ей облизать и покрыть поцелуями свою левую стопу, довольно сильно испачкавшуюся после обхода. Ирка уже «текла» от непередаваемого удовольствия. Она ощущала доселе небывалую эйфорию. Готова была на любые, даже самые безумные подвиги по первому слову Повелительницы. Только бы ещё раз получить счастливую возможность припасть к её восхитительным ножкам!
Повелительница приказала ей упасть ниц и снова властно наступила на стриженный белобрысый затылок. Иркино сердечко замерло от восторга, предчувствуя новые острые наслаждения.
(Продолжение следует)