Возраст – понятие условное. Глава одиннадцатая

***

Ясный июньский денёк, ласково игравший солнечными лучами и весело шелестевший густой листвой, постепенно сменился мутно-тоскливым предвечерьем. Ещё недавно такое яркое, сапфирно-синее небо от края до края затянулось мрачными грязно-серыми облаками, похоронив в их толще последние отблески спрятавшегося солнца. Печально и спокойно-равнодушно смотрело оно теперь на суетную, грешную землю. И вдруг – ни с того ни с сего – почернело и расплакалось мелким дождиком...

Денис, поправляя ремень на новеньких джинсах и застёгивая воротник футболки, неспешно вышел на порог общаги и хмуро огляделся по сторонам.

Окрестный пейзажик выглядел удручающе: поникшие цветы на клумбах, старая, исцарапанная приличными и неприличными автографами облупленная скамейка у подъезда, три-четыре ржавых мусорных бака... И дождь – мелкий-мелкий, будто сквозь густое сито пропущенный! Да ещё и не по-летнему холодный!

Тягостно на душе и от такого зрелища и от предстоящего «путешествия»! Парень угрюмо нахмурился, с громким щелчком раскрыл над головой широкий чёрный зонт и быстро зашагал к остановке, едва успевая перескакивать через растекавшиеся под ногами лужи.

Полупрозрачный серо-рябой занавес моросящего дождя неотступно стоял перед глазами – в какую сторону ни повернись! Да уж, не самая благоприятная пора для пеших прогулок! Но и троллейбусы, один за другим подкатывавшие к старенькой ожидаловке, были переполнены. Толкаться там, в полутьме, слушать ворчание и пререкания промокших и озлобленных пассажиров и, в конце концов, проехать нужную остановку?!

Да пропади они пропадом, эти коробки рогатые! Своим ходом доберётся! Тут идти всего-то километрик с хвостиком!

***

Наркологическое отделение мало чем отличалось от давно знакомой ему хирургии. Всё те же длинные, полутёмные, запутанные коридоры, всё те же суетящиеся в них санитарки и медсёстры, всё те же стоны, время от времени доносящиеся из палат... Вот только пациенты здесь – особенные. То и дело долетают до ушей их негромкие россказни о прошлых «радостях»:

– Вам, сынки, и не снилось так водяру хлестать, как я в молодости! Да! Мне и моему корешу, бывало, пятилитровки на двоих не хватало! Помню, после работы заходим с ним в магаз, берём пять пузырей... И через час они уже пустые! Да!

– Ну-ну!

– Чего «ну-ну»? Я – серьёзно! По пять литров на пару выжирали! Да! За один присест! А потом ещё спорили, кому за добавкой бежать! Во как! Да!..

Или:

– Да фуфло все эти ихние бренди, виски, джины! Одно расстройство и для желудка, и для головы! Вот я, бывало, нагоню первача бутылей десять – чистого, как детские слёзки! Так ко мне со всего квартала мужики сбегаются посидеть-погудеть! Сядем в палисадничке под виноградничком и полдня кайфуем! Под сальце копчёное-перчёное да под огурчики малосольные! Да ещё хлебца чёрного с тминчиком нарежем, да зелёного лучка возьмём пучков пять! Во закусон получается! И ресторанов нам не надо никаких!..

Или:

– Не считаете ли вы несколько странным, друг мой, что нам так внезапно и почти синхронно улыбнулись удача и неудача? Сперва – совершенно неожиданная ценная находка в виде шести амфор с пенным эликсиром, затем – ещё более приятное продолжение банкета с принятием внутрь десяти ёмкостей огненной воды. И в результате – водворение в это суровое пристанище для жертв зелёного змия!.. Ах, непредсказуемые капризы коварной фортуны!

– Чё-о? Ты базарь попроще, а то я ваще ни хрена не въезжаю!..

Тьфу! Слушать тошно вас, дурачьё, бахвалящееся застольными «подвигами»! Теми самыми, что укладывают таких «героев» на больничные койки! Денис, хмурясь и шёпотом ругаясь, быстро прошёл мимо палат с приоткрытыми дверями. Без особого труда отыскал нужный коридор и кабинет – снова дало о себе знать давнее знакомство с больничными закоулками. Взглянул на нескольких человек, сидевших у двери. Родственники госпитализированных, угрюмо повесив головы, ожидали врачебных вердиктов насчёт своих близких. Одна из них – невысокая светлая шатенка лет сорока, в голубом платье, – подняла на подошедшего заплаканные глаза. Подскочила и бросилась к нему на шею, глотая слёзы и бормоча дрожащим голосом:

– Всё-таки приехал, сынок?!.. Видишь... Видишь, что он с собой наделал?! Предупреждала я его! Отговаривала! А он... Да... Допился, дурак старый... Как только домой вернулись, раздел меня до трусов, усадил к себе на колени и смеётся. Давай, говорит, отметим ещё раз наше воссоединение... Как тогда, в молодости, после первой ссоры!.. Чтобы уже навсегда, крепко-накрепко!.. И... И прямо на моих глазах... Я и рот открыть не успела!.. Сначала залпом две бутылки пива, потом – бутылку виски, прямо из горла!.. Потом – опять пиво!.. Заблевал весь стол и свалился под него без сознания!.. Острое алкогольное отравление, говорят... Вот!..

Кое-как успокоил мать и присел рядом, не сводя глаз с высокой белой двери. Там, за ней, сейчас колдовали жрецы-шаманы в синих халатах, изгоняя злого духа из отцовского организма. Изгонят ли? Хочется думать, что да. И желательно насовсем!..

Неожиданно дверь распахнулась – бесшумно и широко. В проёме появилась та самая рыжая врачиха, которая когда-то... Ну, на пороге, с сигаретой!..

– Всё в порядке, – кивнула она матери. – Кризис – позади. Пару-тройку деньков побудет у нас на дополнительных процедурах, и выпишем... Вы с ним только повнимательней будьте теперь. И так сильно хмельным увлекаться больше не давайте – всё-таки не двадцать годков человеку, и здоровьице у него далеко не богатырское. Ещё один такой банкет – и посадит печень окончательно!.. А пока можете ни о чём не беспокоиться и ехать домой. Завтра я вас наберу.

Она обернулась и негромко крикнула вглубь процедурной:

– Девочки, отвезите его в палату! А я – на перекур. Вернусь – ещё раз осмотрю... Я – быстро!

Две санитарки вывезли в коридор каталку с новым пациентом. А следом за ними, бледная, утомлённая, еле двигающаяся от усталости, вышла... Юля!

Не обратив внимания на сидевших у двери и не заметив Дениса, заперла дверь и тяжело вздохнула. Понурив белокурую головку и рассеянно поправляя синий медицинский кителёк, побрела следом за санитарами. Чуть было не подскочил и не бросился вдогонку. Затем взглянул на заплаканную мать и... Не решился оставлять её одну. Снова присел рядом с ней и осторожно обнял за плечи. Но по-прежнему не сводил жадного взгляда с тающего в коридорном полумраке ярко-синего девичьего силуэта...

Да, не в такой обстановочке хотелось бы ему продолжить знакомство с Юлечкой! Хотя... Об этом ли он должен сейчас думать?!

Помог матери подняться и повёл к выходу – молча, так и не найдя слов для утешения. А голова то и дело поворачивалась к боковому коридору. Где-то там, в одной из палат, лежит сейчас приходящий в сознание после долгих и малоприятных процедур его отец. Там, как добрый ангел, вытаскивающий из ада раскаявшегося грешника, дежурит у его койки Она! Юля! Отличница-спортсменка-красавица, по воле злого рока вынужденная спасать тех, что гробят сами себя, – то от безысходности, то от пустого бахвальства, то просто по глупости!..

(Конец одиннадцатой главы)